Оскар Мюриэл - Темные искусства

— Ага. Мисс Леонора была первой. Я забрал ее из дома мистера Уилберга, ее дяди. Это было где-то в полдень.

— Так рано? — удивился я.

— Ага. Ей нужно было купить что-то для фотоаппарата, поэтому я сначала отвез ее на Принсес-стрит. После этого я привез ее в Морнингсайд, и она сразу начала готовить гостиную к сеансу. Я помогал ей, но полковник велел мне ехать к миссис Элизе.

— К миссис Элизе? — спросил Макгрей.

— Родные так ее зовут, хотя после смерти бабушки ее следовало бы звать миссис Шоу. Она мать мистера Бертрана, кузена миссис Гренвиль. Он-то все жил вместе с младшим братом и матерью. Господи, бедная миссис Элиза, наверное, убита горем!

Я заглянул в свои предыдущие записи.

— Полагаю, что за старым мистером Шоу ехать не пришлось, поскольку он жил в одном доме с полковником и его женой.

— Ага.

— Значит, последним, кого вы доставили, стал второй мужчина, Питер Уилберг.

— Ага.

— Почему вы не забрали его вместе с племянницей, Леонорой? Она ведь жила с ним с тех пор, как умер ее отец.

Я заметил, что у мистера Холта задрожала губа.

— Мистера Уилберга не было дома. Мисс Леонора сказала мне, что у него дела и что за ним придется вернуться позже. Что я и сделал — я высадил его в Морнингсайде в начале девятого.

Макгрей присвистнул.

— Многовато поездочек для одного дня! Мистер Уилберг жил возле Ботанического сада — я видел адрес на жетоне собаки. Это ж на другом конце Эдинбурга.

Холт развел руками.

— Такая у меня была работа, инспекторы.

— И после этого вы поехали на Кэттл-маркет, — продолжил я.

— Да. Я должен был забрать цыганку в половине девятого. Я приехал чуть раньше, но ее лакей — или как она там называет того жирного парня, который торгует у нее пивом, — сказал мне, что она все еще с клиентом. Я прождал почти два часа. Аж задница устала сидеть. В начале двенадцатого она наконец вышла. Я запомнил время. Знал, что господин крепко рассердится.

— Мадам Катерина как-то объяснилась?

— Нет, сэр. Она просто села в коляску и строго наказала мне поторапливаться. Я даже лица ее не видел. На ней была такая черная вуаль. И от нее разило. Думаю, она была пьяная.

При этих словах Макгрей сжал кулаки. Как и клерк, я записал эту деталь и подчеркнул ее, прежде чем перейти к следующему вопросу.

— Кто-нибудь из гостей показался вам странным?

— Нет… ну, мисс Леонора была очень взбудоражена, как всегда с ней бывало, когда она занималась всеми этими оккультными делами. Мистер Уилберг был слегка на взводе, но он вообще всегда такой… Все были очень напряжены, когда я уходил.

Я попросил его в подробностях описать комнату, и его рассказ сошелся с картиной, которую мы там застали.

— Значит, после этого вы их покинули, — сказал я.

— Да. У меня был приказ: уехать и вернуться с первыми лучами, до того как придет остальная прислуга.

— Что вы делали той ночью?

Его ответ прозвучал вполне уверенно.

— Зашел в наш местный паб на пару стаканчиков, а потом прямиком домой, к жене.

— Кто-нибудь может это подтвердить? Помимо жены и пропойц из вашего паба?

— Да! Хозяин паба меня вспомнит. И мой домовладелец, конечно. Я поругался с ним, когда вернулся домой.

— В такой час? — спросил я. — Это же была глубокая ночь.

Холт снова покраснел.

— Кхм… Скорее, раннее утро, сэр. Шестой час, кажется. Он надеялся стрясти с меня ренту. Я… я скрываюсь от него уже несколько месяцев. Он грозился нас выселить. Я сказал ему, что у меня нет денег.

— Потому что ты спустил все на пенное и крепкое, — добавил Макгрей, от чего Холт совсем сник.

— Я… я и пабу задолжал, — едва выдавил он из себя, крепко сцепив руки на коленях.

Я спросил его адрес, название заведения и адрес его домовладельца.

— И после этого вы пошли к себе?

— Да. Чуток отдохнул — сколько жена дала, она та еще надоеда, — а потом умылся и поехал обратно в дом.

— Ясно. Он был заперт?

— Да, сэр.

— Но ключи были только у вас и у ваших господ.

На этих словах Холт сглотнул и сумел лишь кивнуть. Я сделал пометку и продолжил допрос.

— Не создалось ли у вас впечатления, что кто-то проник в дом, а потом сбежал?

— Нет, совсем нет, сэр.

— Вы уверены?

— Д-да! Я по сторонам не смотрел, сэр — понимаете, у меня было сильное похмелье, — и я помню, что видел только следы собственной коляски. Было очень слякотно, и я обратил внимание, как глубоко в грязь ушли колеса.

Я нахмурился. Доказать это было невозможно. С другой стороны, зачем Холту признавать, что посторонних вторжений в дом не было? Это только усилило бы подозрения по отношению к нему.