Оскар Мюриэл - Темные искусства

— По двум причинам, насколько я сейчас могу судить. Во-первых, она не так долго вдыхала испарения, как все остальные. Она велела мисс Леоноре «очистить» гостиную с помощью тех свечей за несколько часов до сеанса.

— А во-вторых?

Я вздохнул. Этот момент объяснить было куда труднее.

— Катерина утверждает, что ею могла… — я кашлянул, — завладеть злость покойной Элис, поэтому она заранее провела несколько обрядов, чтобы защитить себя от нее. В том числе закрыла лицо вуалью, вымоченной в отваре трав и маслах. Вероятно, это и дало ей дополнительную защиту.

— То есть… ее спасли ее же обряды?

Я фыркнул.

— По счастливому совпадению, да. Хотя у инспектора Макгрея на этот счет есть другие мысли.

— И какие же?

Я поерзал в кресле.

— Сэр, ну вы же понимаете.

— Сделайте одолжение, инспектор, поясните.

Я обреченно вздохнул.

— Он утверждает, что бабушка Элис действительно восстала из могилы. Что все эти совпадения — ее невидимых рук дело. Что те шесть смертей — ее месть с того света. Макгрей даже считает, что миссис Кобболд осталась невредима, потому что они примирились перед смертью Элис. Что мисс Леонора была наказана за неуважение к душам усопших. И что Бертран, за неимением лучшего объяснения, был наказан за свою бесхребетность.

Комнату заполнила неуютная тишина, нарушал которую лишь унылый стук дождя в окно.

Тревелян пристально смотрел на меня, и его бровь поднималась все выше и выше, пока до него доходил смысл сказанного мною. Наконец он захлопнул папку.

— Судьям об этом рассказывать не стоит, так ведь?

Репутация Катерины была испорчена навсегда.

Народ негодовал, когда ее выпустили на свободу, и то, как эта история освещалась газетами, совсем не помогло делу. Вдобавок ко всему лондонская «Таймс» напечатала длинную статью, в которой открыто высмеивала Высокий суд Шотландии, ехидно заметив, что досточтимый Уильям Фрей с Ченсери-лейн с самого начала был прав.

Спустя несколько дней заведение Катерины ограбили, и она тут же решила, что пришло время начать жизнь с нуля.

Мы пришли попрощаться с ней на Каледонский вокзал. Продуваемая ледяными ноябрьскими ветрами станция шумела и бурлила людьми, словно кипящий чайник. Мы нашли Катерину возле небольшой стопки сундуков — она наблюдала, как работник вокзала загружает их в поезд. Я ожидал увидеть рядом с ней банду газетчиков, но она была неузнаваема, закутанная в дорогое пальто и в неожиданно изящной шляпке, украшенной венком из крошечных бархатных роз. На ней было платье с высоким воротом, застегнутое до самого верха, несомненно, чтобы скрыть шрамы от петли.

Она вынула руку в перчатке из меховой муфты и помахала нам.

— Удивительно, — сказала она, кивнув на свой багаж, — какой ничтожной выглядит моя жизнь, упакованная в сундуки.

— Ха! — гоготнул Макгрей. — Перси мог бы вам позавидовать.

Я одобрительно оглядел Катерину.

— Вот это я понимаю наряд.

Она слегка нахохлилась.

— Ты бы удивился, узнав, насколько я богата — с тех пор как продала гадальный салон и приперла к стенке всех своих должников.

— Надеюсь, вы никому ног не переломали!

Катерина усмехнулась.

— О, нет. Я пообещала себе больше такого не делать. После того как отправила одного парня к…

Я упреждающе поднял ладонь.

— Пожалуйста, не надо снова об этом. В этом не было никакой…

— Ох, да она ж ради тебя это сделала, Перси! Я жалею, что сам не расправился с этим морковным засранцем.

У Катерины на лице мелькнула дьявольская улыбка.

— В чем дело? — спросил я.

— Приятно было выдать по заслугам тому гаденышу. Он напал на тебя, как чертов трус! Но… вообще-то я не его сейчас имела в виду.

— О, пожалуйста, только не говорите мне, что…

Она порылась в своем ягдташе, достала оттуда что-то крошечное и положила это в ладонь Макгрея.

— Это тебе на память, мой мальчик.

Золотой зуб Пратта.

— Ох, Катерина, не стоило!..

Но кого он хотел обмануть. Он был не в меньшем восторге, чем она.

— Я слышала, что он теперь ходит со свинцовым, — сказала она и подмигнула нам. — Некому больше давать ему взятки золотом. — И тут до нас донесся резкий свист паровоза. — Мне пора, — произнесла она и гордо направилась к своему купе первого класса.

Макгрей открыл ей дверь и подал руку.

— Навестите своего Майкла?

— Да, но не сразу. Навещу его, когда вот это пройдет, — и она оттянула тугой воротничок меньше чем на дюйм. Даже спустя столько времени на коже все еще был виден кровоподтек. — И сначала мне нужно обжиться.