Олег Петрович-Белкин - Настоат

Конечно, ему плевать на всеобщее благо, счастье народа и тому подобные вещи. Ты все верно подметил. Молодец! Да только не учел главного: Дункан будет вынужден заботиться о Ландграфстве, как бы безразлично оно ему ни было, ибо без народного счастья и благоденствия никогда не обретет он ни искомой славы, ни почета, ни вящего обожания. А тем более – места в истории… Честолюбцы – вот кто деяниями своими движет время вперед; они и только они – авангард всемирной истории. А посему Дункан – идеальный вариант для нашего Города. И на том давай поставим жирную точку!

Точку здесь буду ставить я – и никто больше! Что ж, жребий брошен. Курфюрст, Дункан, поверьте – у вас нет ни единого шанса!

– Да, и вот еще что, Деменцио… Нужно ускорить расследование. То, что происходит сейчас, – недопустимо. Так больше продолжаться не может. Похоже, мне придется вмешаться и самому выбить признание.

– Воля ваша, мой повелитель! Прикажете отыскать Иненну?

Курфюрст задумчиво переводит взгляд на дверь, отделяющую Залу приемов от внутренних чертогов замка.

– Нет… Оставь в покое несчастную девушку. Поступим иначе. – Набрав полную грудь воздуха, он хрипло кричит: – Лисаветт! Альгвасил! Ты еще здесь, во дворце? Скорее сюда! – Судорожный топот за дверью. – Как хорошо, что ты не ушел… Есть поручение: срочно арестуй и приведи ко мне Настоата!

За окном, зловеще гремя и разбивая брусчатку, ползут смертоносные Онагры и Скорпионы [34] Позднеримские метательные машины. .

Иненна, Дункан, Курфюрст, Деменцио; политические интриги и хитросплетения; превратности судьбы; борьба за власть и возможность всадить нож в спину – все это, конечно, прекрасно, но не пришло ли время вернуться? К себе, к собственной жизни; к своему почти уже забытому микрокосму… Смотреть на мир чужими глазами – что может быть занимательнее? Но где же я в этой истории? Где мои чувства, мысли, воспоминания? Где сердце мое, состоящее, как известно, целиком из железа?

Я здесь один, совершенно один, на самом краю света – в этом бесконечном, ледяном замке, изредка поющем мне заунывные песни. Даже Ламассу куда-то запропастился – уже несколько дней от него ни слуху, ни духу. Не оставил ли меня мой единственный верный попутчик?

Тихо падает снег. Вдали слышен звук топора – не покладая мозолистых рук, Нарохи добывают древесину для своих лодок. Зачем они здесь? Ведь вокруг – ни души, и сами они – точно не души. Кто они – сторожа или слуги, подчиняются мне иль охраняют? Впрочем, нет смысла выяснять подобные глупости – пусть все идет, как идет. Все, как и прежде. Выхода нет.

Позади меня раздается смех.

– Пессимизм? Как-то на вас не похоже… Не придумывайте, молодой человек! Исход обязательно найдется. Вопрос в том, заметите ли вы ту развилку, что ведет прямиком к выходу, или так и будете плутать в потемках… Точно как эти неприкаянные души. – Незваный гость протягивает мне руку, на которой блестят десятки тающих, словно умирающих снежинок. – Что вы так удивленно смотрите? Не ждали? А я тут, пришел вас навестить!

Удовлетворенно развалясь в кресле и добродушно посапывая, гость смотрит на меня с улыбкой. Раньше я и не замечал, насколько он похож на кота, упивающегося сытой, размеренной жизнью.

– Холодно у вас тут… Почему не топите? Никогда не понимал людей, пренебрегающих минимальным комфортом. Добродетель отнюдь не подразумевает самобичевания. В крайнем случае, могли бы и о госте подумать. Я уж не молод – кости-то ломит. И лишний вес дает о себе знать… По правде говоря, это очень нелепый предрассудок – якобы жир греет. Ничего подобного! Как раз наоборот – мне из-за него только холоднее… Ну что вы молчите – будто привидение увидели. Могу вас уверить – я не оно. Я – Он!

И вновь заливается веселым, приветливым смехом.

– Энлилль? Доктор? Немыслимо! Уж кого-кого, а вас я ожидал встретить в последнюю очередь.

– Что, не рады увидеть старого друга?

– Рад, Энлилль! Очень и очень рад! Вы один из немногих, от кого меня пока еще не тошнит… Да и Читатель, подозреваю, успел по вам соскучиться. Выглядите, кстати, не очень. Круги под глазами. Устали с дороги?

Энлилль снисходительно машет рукой.

– А, это мелочи! Здоровье у меня, как у быка. Хотя, конечно, время берет свое. Я всегда был с ним не в ладах. Как говорится, «медленно мельницы мелют богов, но старательно мелют».

Темно-синие глаза доктора искрятся задором.