Олег Петрович-Белкин - Настоат

Но время шло, не останавливаясь ни на секунду; Город жил своей жизнью, и скоро ожидание перемен стало быстро сходить на нет: будто опомнившись, дни побежали быстрее – и было утро, и был вечер, день седьмой… Так минула неделя, за ней вторая, начиналась уже третья – но ничего, ровным счетом ничего не происходило: дождь падал с неба, Курфюрст сидел в замке, граждане тихонько роптали, убийца разгуливал на свободе. Повседневная рутина оказалась непобедима – все осталось как прежде, вернулось на круги своя. Следствие, судя по всему, зашло в тупик – а может, было спущено на тормозах. Кто теперь знает?.. Лишь один Дункан продолжал метаться, как сумасшедший, ежедневно проводя совещания со своим облаченным в бордовую шинель, косноязычным и преданным карликом.

Впрочем, Иненну подобное положение вещей, разумеется, не устраивало – а значит, пришла пора действовать. Необходимо было подкинуть вязанку дров в тлеющее, почти уже затухшее дело. И родилась у нее прекрасная, как ей казалось, идея: отправиться прямиком к Настоату (так с подачи вездесущего карлика прозвали предполагаемого душегуба) и, придя к нему, хорошенько надавить, обворожить, обмануть, соблазнить – в общем, сделать все, что потребуется, лишь бы выведать у него тайну той ночи. Быть может, он и вправду преступник! А после… После… Со спокойной душой добиться, наконец, аудиенции у Дункана Клаваретта – уж при таких обстоятельствах ему и в голову не придет отказаться от встречи.

Итак, решено: сама судьба ведет ее в особняк Настоата!

Темный, величественный дворец смотрит на меня прозрачными, мертвенно пустыми глазами. Башни его устремлены в беззвездное небо; неприступные стены обрывом скатываются к полноводной реке, что несет свои сумрачные воды на Запад. Да уж, неплохо устроился Настоат – есть чему позавидовать!

Вязкий гнилой запах, обволакивая, наполняет ее изнутри; резь в глазах становится невыносима. Дрожь в теле унять более невозможно. Необъяснимый страх, извиваясь, вползает ей в сердце.

Что я здесь делаю? Еще не поздно воротиться. Я чувствую, что скоро меня не станет… Бежать! Сломя голову бежать подальше от этого зловещего замка! Стоит войти в него – и все будет кончено… К черту Курфюрста! Я знаю: он ничто по сравнению с тем ужасом, что поселился здесь, обитает в этих просторных, безлюдных, словно навеки покинутых залах. Неужто ради мести захудалому старикашке стоит идти на верную гибель? «Смерть моя повсюду, смерть моя в мечтах». Она уже близко, совсем рядом, подле меня…

Господи, что за мысли? Откуда этот дикий, неукротимый, иррациональный страх? Нет для него ни единой причины! Очнись, Иненна, послушай себя – ты же не маленькая девочка, чтобы бояться призраков… Вперед! Иди долиною смертной тени – и не смей возвращаться!

Сырая прохлада пеленает ее тело, подобно липкой, колючей перине; незримый кокон опутывает по рукам и ногам, сковывая и без того сонные, словно неживые движения. В темных, неосвещенных углах мрачного замка, резвясь и повизгивая, дерутся, вгрызаясь друг в друга, изголодавшиеся крысы. Где-то наверху, под потолком, среди облака зловонных миазмов, в отчаянии мечется огромная птица; крича и стеная, подобно ребенку, она бьется о пыльные, тусклые витражи, все еще лелея надежду вырваться к бескрайнему небу. Звуки шагов гулким эхом отражаются от перекрытий сводчатой колоннады. Кажется, последние сотни лет сюда не ступала нога человека.

Интересно, и кто создатель этих чертогов? Неужто тоже Великий Архитектор? Или они были здесь до него? Но как же мирился он с этим заброшенным замком, с властью древнего исполина – разве не проще было снести его, или открыть свету, или обратить, скажем, в собственный храм? В моей Деревне вряд ли кто-то сумел бы возвести нечто подобное. Впрочем, если задуматься, в мире Архитектора и Курфюрста дворец сей становится неотъемлемой частью человеческой жизни…

Хватит! Что за чушь лезет мне в голову!

О Боги, как здесь холодно! Это место завораживает; кровь моя уже не пульсирует в жилах. Повинуясь ледяной пустоте, замирает дыхание. Здесь движения нет – а чем дальше, тем медленнее течет и само время. Скоро растворится и оно – а вместе с ним исчезнет и призрачное, мнимое подобие смысла.

Надо идти дальше…

Голые пальцы ощущают холод земли. Что это? Прямо перед ней – изгиб бурной, глубоководной реки – той самой, что вытекает отсюда наружу. Река посреди Замка – чего только здесь не увидишь! Кажется, скоро я буду у цели.