Олег Петрович-Белкин - Настоат

Внутренний голос – гулкое эхо совести – предательски шепчет:

Доволен? Взгляни, что ты наделал! Иуда! Нож в спину!

Очередная – на этот раз, последняя ошибка. Сколько их было допущено?

Дункан, не знать тебе больше покоя!

Саблезубая морозная ночь отточенными клыками впивается в распростертое перед ней тело спящего Города. Короткий, невзрачный день – не более чем передышка между началом чудовищной пытки и ее бесконечным мучительным продолжением.

Последняя ночь – самая страшная. Завтра решится судьба всех и каждого, моя – в первую очередь.

После разговора с Дунканом я долго бесцельно брожу по притихшему, безмолвному Городу – примеряюсь к своей будущей роли. Каждый дом, каждую улицу я должен знать досконально – опоздание или ошибка недопустимы. Жители в ужасе захлопывают передо мной двери, задергивают шторы, отводят стариков и детей подальше от окон. Некоторые дома я помечаю белой краской – как знак того, что скоро мне туда придется вернуться. Прячьтесь, не прячьтесь – я неизбежен: от меня не спастись и не укрыться.

По пятам за мной следуют два призрака – бородатый мальчик с ярко-желтыми глазами и женщина под зонтом с отрешенным лицом и кривыми, косолапыми полукопытами-полуногами. Те самые существа, которых я заприметил сразу по выходе из Великого следствия. Возможно, это шпионы Деменцио Урсуса, хотя я, честно говоря, сильно в том сомневаюсь. Стоит повернуться – они исчезают, иду дальше – и мальчик смеется мне вслед.

Бар «Каркоза» горит всеми огнями. Изысканный зал, пышно одетые официанты, глянцевая фантасмагория. Посетителей почти нет, на веранде – лишь два гостя. Упитанный господин в пальто и костюме, на голове – котелок угольно-черного цвета. Погруженный в свои мысли, он курит трубку «Дега» и ненароком разглядывает мои руки. Рядом с ним – усталая, разочарованная девушка с полным бокалом абсента; глаза ее пусты, в них – бесконечная осень. Все, как на известной картине.

Я подхожу ближе – странно, эти двое совсем не боятся. Может, хоть с ними удастся поговорить. Никто не желает меня слушать: Энлилль слишком далек, Ламассу отстраняется все больше и больше, Деменцио и Дункан – скрытые недоброжелатели, Иненна предпочла мне другого, все остальные – пыль под ногами. А больше никого не осталось…. Голубь – и тот не захотел перемолвиться словом: выполнил задачу, отнес весточку – и улетел восвояси, несмотря на то, что внутри был полон моей крови.

Медленно захожу на террасу. Девушка поднимает глаза; в потухшем взгляде загорается искорка гнева.

– Зачем пришел? – хриплым голосом, не открывая рта, словно плетью, наотмашь бьет меня словом. – Я уже умерла. Решил насладиться содеянным?

И только тут я замечаю, насколько похожа она на Иненну. В ужасе отшатываюсь, падаю; позади – смех вездесущего мальчика. Оскалив зубы, девушка прыгает из-за стола, прижимает к земле мои руки – да так, что я не в силах пошевелиться. Подобно гарпии, возопив, вгрызается мне в горло. Кровь хлещет по мостовой, стекаясь в полноводную реку, а та, сметая все на пути, перерастает в цунами, несущееся к моему замку. Был потоп слез, теперь – первобытный океан крови.

Вдыхаю глубоко, насколько возможно. Собираюсь с силами, откидываю гарпию прочь от себя – наваждение исчезает в сумраке ночи. Ощупываю горло – ни единой царапины. Поднимаюсь. Я жив и здоров, только мозг мой, наверное, болен. Душа поражена вирусом – иначе как объяснить появление галлюцинаций?

За спиной по-прежнему шорох. Оборачиваюсь: женщина под зонтом стоит в отдаленье. Мальчик совсем рядом, подкрался бесшумно – на расстояние вытянутой руки, ножевого удара.

Глядя в пустоту его лимонно-охристых глаз, я с остервенением бросаю ему вызов:

– Твои проделки, Желтый король?

– Меня зовут Хастур.

– Ты тоже галлюцинация, очередной призрак разума?

– Естественно.

Многозначительно улыбаясь, мальчик расчесывает черную бороду. Девушка с абсентом выглядела точь-в-точь как Иненна, а это существо напоминает мне сразу двоих: Йакиака и того старика, что умер возле моих ног в больничной палате.

Все это неспроста! Я давно заметил, что усталый и больной мозг всегда ищет аналогии там, где их по определению быть не может – выстраивает ложные нейронные связи, замещает один образ другим, накладывает их друг на друга. И все лишь затем, чтобы облегчить себе восприятие. Идешь по улице – и каждый выглядит немного знакомым. Попробуйте не поспать пару суток или заболейте шизофренией – и весь мир станет для вас одной огромной семьей.