Олег Петрович-Белкин - Настоат

В Красной комнате вновь играет шкатулка. Странные, бессмысленные такты, ноты в беспорядке накладываются друг на друга. «Сумбур вместо музыки». Что и говорить, шкатулочка непростая – передает на свой лад окружающую обстановку. Словно саундтрек к нарастающей энтропии. Еще несколько дней – и произойдет взрыв. Развязка. Чувствую, мы уже близко!

Курфюрст возвращается к своему креслу.

– Насчет помощника – есть кто на примете? Нужен человек лояльный, честный, умеющий держать язык за зубами. И в то же время добрый, не жестокий, чтобы не было чрезмерного самоуправства. Какого-нибудь эксцесса исполнителя.

– Конечно, ваше величество, ведь это так просто – заниматься организацией уголовщины. Все последние тысячелетия только о таком и мечтал! А жизнь без мечты, как известно, есть жизнь непрожитая, неполноценная, пустая. Вот судьба и смилостивилась, предоставила мне возможность! А если серьезно – есть один человек, на которого я могу положиться. Лично мне он внушает доверие, хотя многие бы со мной не согласились.

Принцепс подозрительно глядит исподлобья.

– И кто же это? Надеюсь, не Настоат, а то, я смотрю, вы нашли общий язык.

Намекает на наш сговор? Бьет по мне рикошетом? Догадался-таки, старикашка! Сделаю вид, что не понял подвоха:

– Государь, вам лучше не знать. Для вашей же пользы! Это аксиома: заказчик должен быть как можно дальше от исполнителя.

Читатель, тебе я тоже пока не скажу, а то ненароком проболтаешься, кому не следует. Сорвешь мне все дело, выставишь дураком перед Курфюрстом. Впрочем, лучше бы похищение вовсе не состоялось…

– Будь по-твоему, Деменцио! Не буду влезать. А теперь – последняя просьба. Самая важная – та, о которой я говорил прошлой ночью. Хочу удостовериться, что ты не забыл!

Как же, такое забудешь! То самое святотатство, которое страшнее всех остальных прегрешений – даже возведения на престол Дункана Клаваретта. Я втайне надеялся, что Курфюрст одумается, отступит – но нет: упорно стоит на своем. Выхода нет, я подчиняюсь.

– Всемилостивейший Принцепс, я помню! Сегодня выполню поручение. Прямо из дворца направлюсь к Архитектору, буду просить прощения, каяться. За себя и за вас – хотя лично я угрызений совести не испытываю. Это была политическая борьба: если бы победил Он, нас с вами давно бы не стало.

– Деменцио, Он и победил изначально – а мы коварно убили Его Сына.

Я сокрушенно вздыхаю.

– Никого мы не убивали! Его забрала молния, Вселенная, мироздание. Поверьте, у меня богатый опыт общения с Архитектором – ничего хорошего из этой затеи не выйдет!

Курфюрст опускает глаза к полу.

– И тем не менее. Все последние дни во снах ко мне является доктор. Боже, как я перед ним виноват! Узнай, спроси, могу ли я хоть как-то искупить или загладить содеянное? И еще: Деменцио, я хочу, чтобы Энлилль вернулся к власти, пускай и не на первые роли – и да освятит его духовный авторитет грядущее правление Дункана. Иди же, мой друг, иди и моли о прощении! Тем паче, что именно ты некогда настоял на казни его Сына. Иди и спаси мою душу!

Как тяжело жить с дураками! И зачем я сделал его Курфюрстом? Теперь придется испить сию чашу до дна… Помыслами своими он обращается к Архитектору. Это хуже всего, это настоящая катастрофа!

В общем, прочь из дворца! Архитектор подождет – для начала надо уладить все дела с Настоатом.

Грядет третья метаморфоза.

Metamorphosis Tertia. Eosphorus et Nastoatus [68] Метаморфоза третья. Эосфор и Настоат (лат.).

Неплохо он здесь обустроился! Просторный Замок, раскинувшийся на сотни верст; Нарохи – верные прислужники и дешевая рабочая сила; умопомрачительный вид – весь Город как на ладони. Идеальное место! Только чересчур холодно – я к этому не привык. Метель, снег, поляна, скованная льдом и коростой, – слишком мрачно! Мне ближе огонь, жар, пламень, затухающие на ветру искры – это величественно и прекрасно! Моя стихия. Даже пепел – и тот приятнее, нежели липкая, промозглая изморозь.

Впрочем, я не жаловаться сюда пришел. Настоат – хозяин, ему виднее.

– Кто здесь? – слышу далекий голос.

– Это я, Деменцио Эосфор Урсус. Собственной персоной. Как и обещал – сегодня я в вашем Замке. С очень заманчивым предложением!

Шаги совсем рядом. Как быстро и незаметно он подобрался! Из тумана показываются длинные руки с худыми, когтистыми пальцами, затем – бледное, под цвет снега, лицо, нескладная фигура, босые ступни, обтянутые синей, загрубевшей кожей. Что это – новомодная обувь или часть его чудовищно изможденного тела? Неважно! Вчера он выглядел приличнее – видимо, тусклый свет, струящийся из-под купола замка, искажает облик всего, на что падает.