Линдсей Дэвис - Венера из меди

Она читала мои мысли:

– Марк, я слышала, твой конь выиграл скачки в Большом Цирке.

Жизнь иногда может и порадовать: конь, которого звали Малыш, по счастливой случайности достался мне по наследству. Я не мог позволить себе содержать его, но прежде чем конь отправился к торговцу лошадьми, я выступил с ним только в одном состязании - которое он и выиграл с удивительным перевесом.

– Елена, ты правы, я срубил немного монет на этих скачках. Я мог бы инвестировать их в более приличную квартиру, чтобы привлечь клиентов получше.

Она одобрительно кивнула, ее голова лежала на моем колене. Ее волосы были заколоты целым пантеоном булавок из слоновой кости, все с резными ручками в виде строго глядящих богинь. Пока я размышлял об отсутствии денег, я вытащил одну и сунул ее за пояс, как охотничий нож, затем поддразнивая Елену принялся за оставшиеся. Елена, слегка раздраженная, попыталась прекратить это, ухватив меня за запястья. В конце концов она рассыпала булавки, которые я сжимал в горсти, по полу, и я позволил ей пошарить вокруг, пытаясь найти их, пока я, согласно с моим планом, методично продолжал.

К тому времени, как я освободил все ее волосы, Елена возвратила себе все заколки – хотя я заметил, что она позволила мне оставить одну, спрятанную в моем поясе. она все еще у меня: Флора, с короной из роз, что прописывают при сенной лихорадке, я нахожу ее иногда, когда роюсь в поисках упущенной ручки в моем письменном ящике.

Я разметал блестящие волосы Елены, как я хотел:

– Так-то лучше! Теперь ты больше похожа на девушку, которая может согласиться, чтоб ее поцеловали… На самом деле ты выглядишь, словно можешь даже поцеловать меня по собственному желанию…

Я наклонился и обвил ее руками свою шею.

Это был длинный, полный глубокой признательности поцелуй. Только то, что я очень хорошо знал Елену, позволило мне заметить, что моя страсть была встречена с необычной сдержанностью с ее стороны.

– Что случилось? Уходишь от меня, ягодка?

– Марк, я не могу…

Я все понял. Этот выкидыш был потрясением для нее, она боялась рискнуть снова. И она, вероятно, боится потерять меня. Мы знали более чем одного умника с его римской прямотой, который, не подумав даже, угробил бы несчастную подругу в такое время

– Прости меня…

Она была смущена, и изо всех сил пыталась убежать. Но она все еще была моей Еленой. Она хотела, чтобы я ее удержал, почти так же сильно, как и я этого хотел. Она нуждалась в утешении – пусть даже она и пыталась уклониться от моей поддержки.

– Моя милая, это естественно.

Я ослабил свои объятья.

– Все как нибудь уладится…

Я знал, что я должен быть крайне аккуратным, поэтому я старался обращаться с ней осторожно, хотя это было трудно, принимая во внимание обманутые надежды, это чувствовалось просто физически. Я ругался про себя, и Елена должна была чувствовала это.

Мы тихо сидели и говорили о семейных делах (плохая идея, как всегда), а потом я сказал, что мне пора уходить.

Елена проводила меня до двери. Привратник теперь исчез, поэтому я откинул засовы сам. Она обняла меня и уткнулась лицом в мою шею.

– Я полагаю, ты будешь бегать за другими женщинами!

– Конечно!

Мне удалось и это обратить в шутку.

От вида ее огромных, полных боли, глаз мне становилось плохо. Я поцеловал ее веки, затем мучая себя, крепко прижал к себе подняв, что ее ноги оторвались от земли.

– Приходи жить ко мне! – предложил я внезапно. – Только боги могут знать, сколько времени мне понадобится, чтобы заработать на респектабельную жизнь для нас. Я боюсь потерять тебя, я хочу, чтобы ты была рядом. Если я сниму квартиру побольше…

– Марк, я просто чувствую…

– Верь мне.

Елена улыбнулась и дернула меня за ухо, как будто она думала, что это самый быстрый способ сделать наши трудности постоянными. Но она обещала подумать о том, что я сказал.

Я легким сердцем шел домой на Авентин. Даже если моя дама не пожелает присоединиться ко мне, с моим выигрышем на Малыше нет ничего, что помешает мне снять более приятную квартиру… Знание, что я наконец иду домой, и мысли о смене жилища подбодряли меня.

Потом я вспомнил, прежде, чем меня потащили в тюрьму, непогашенные жетоны со скачек проглотила моя трехлетняя племянница.

Прачечная "Орел", Фонтанный Дворик.

Из всех скрипучих многоквартирных домов в самых грязных переулках города, самый унижающий достоинство жильца – Фонтанный Дворик. Он всего в пяти минутах ходьбы от большой дороги в Остию 23 23 Остия (лат. Ostia) – античный порт Рима в устье Тибра. , одной из самых важных в Империи, но эта язва в подмышке Авентина совсем иной мир. Наверху, на двойной вершине холма стоят большие храмы Дианы и Венеры, но мы жили слишком близко, чтоб любоваться их возвышенной архитектурой из нашей глубокой и темной путаницы безымянных тупичков. Здесь жилье было дешевым (для Рима). Некоторые из нас готовы заплатить более справедливому домовладельцу, лишь бы тот нанял парочку приставов и выселил нас на лучшую улицу с более свежим воздухом.