Владимир Шигин - Анна – королева морской разведки

Лейтенант Николай Николаевич Шестаков в годы Гражданской войны служил в разведке в армии Колчака, был участником Сибирского ледового похода. До 1922 года находился во Владивостоке, но в эмиграцию не ушел, а перед самой эвакуацией просто навсегда исчез. Скорее всего, он, как и Дунин-Борковский, сменив документы, навсегда исчез из поля зрения и друзей, и врагов.

Долгое время считалось, что следы Анны Ревельской навсегда затерялись вихре революций и Гражданской войны. Что могло случиться с легендарной разведчицей? Да что угодно! Ее могли вычислить немцы и уничтожить в отместку за понесенные потери. Она могла погибнуть по какой-то другой причине, умереть от тифа или просто отойти от всех дел, сменить имя и фамилию, выйти замуж, и жить спокойной жизнью обычной женщины. Наконец, ее могли во время просто вывести из игры руководители военно-морской разведки, снабдить документами и деньгами, чтобы Анна могла спокойно доживать свой век практически в любой стране мира.

Однако совсем недавно появилась публикация, которая заставляет нас взглянуть на судьбу Анны Ревельской по иному. Предоставим слово историку Игорю Дамаскину: «Эту историю сам Михаил Воронцов, контрадмирал и начальник Разведуправления Главного морского штаба во время войны, рассказал моему другу, который в свою очередь поведал ее мне. В ее достоверности я не сомневаюсь… Во вторник, 17 июня 1941 года, в 10 утра в здание советского посольства в Берлине вошла незнакомая дама лет сорока-сорока пяти. Обратившись к дежурному на хорошем русском с приятной долей прибалтийского акцента, она сказала, что ей необходимо переговорить с военно-морским атташе.

— Как вас представить?

— Скажите, Анна… Ну, поскольку я родом из Ревеля, то Анна Ревельская. Никаких документов у меня с собой нет.

Дежурный пожал плечами и по внутреннему телефону связался с Михаилом Воронцовым, военно-морским атташе посольства СССР.

— Тут женщина пришла. Анна Ревельская. Просится к вам на прием.

В другое время таких визитеров старались избегать. Но сейчас, когда Воронцов чувствовал, что опасность войны витает в воздухе. Отказываться от любой возможности заполучить информацию было нельзя.

Женщина вошла в кабинет.

— Здравствуйте. Пожалуйста, садитесь, Анна. Вы хотели сообщить нам что-то интересное?

— Не интересное, а очень важное и очень печальное, — поправила Анна Воронцова. — В ночь на воскресенье, точнее, в 3 часа ночи 22 июня германские войска вторгнутся в Советскую Россию.

— Откуда у вас такие данные?

— Господин атташе, вы можете мне верить, можете не верить. На это воля ваша. Я дала слово не раскрывать источник моих сведений. Вы военный человек и знаете, что если есть возможность подготовиться к удару врага, то надо это сделать. Я сказала все, что могла, и все, что знаю.

— Почему для вашего сообщения вы выбрали именно военно-морского атташе?

Женщина помолчала, потом как-то жалобно улыбнулась.

— Потому что с флотом, с Балтийским флотом, — вздохнула она, — связана вся моя молодость, лучшие дни моей жизни… Теперь разрешите мне идти. Если вдруг возникнет необходимость объяснить немцам, зачем я приходила, то я интересовалась возможностью получения визы в Ригу.

"Что это, — думал Воронцов, — очередная провокация?" Интуиция подсказывала ему, что это не так. Но откуда она может располагать такими сведениями? И почему она решила поделиться ими? А как сообщать в Москву об этой, по существу анонимной, информации? Засмеют. И без того нас обвиняют чуть ли не в паникерстве.

…Сталин был твердо уверен, что Гитлер не решится напасть на Советский Союз в 1941 году, не закончив войну с Англией.

…И вот в руках у Воронцова запись его краткой беседы с Анной Ревельской. Он все же решается в обезличенном виде — "другие источники" — включить сообщение Анны в шифртелеграмму на имя наркома Военно-морского флота Николая Кузнецова…

Адмирал Н. Кузнецов, тогда нарком Военно-морского флота СССР, много лет спустя вспоминал: "В те дни, когда сведения о приготовлении фашистской Германии к войне поступали из самых различных источников, я получил телеграмму военно-морского атташе в Берлине М. Воронцова…По существующему тогда порядку подобные донесения автоматически направлялись в несколько адресов. Я приказал проверить, получил ли телеграмму Сталин. Мне доложили: да, получил.

Признаться, в ту пору я, видимо, тоже брал под сомнение эту телеграмму, поэтому приказал вызвать Воронцова в Москву для личного доклада. Однако еще раз обсудил с адмиралом И. Исаковым положение на флотах и решил принять дополнительные меры предосторожности".