Владимир Шигин - Анна – королева морской разведки

И здесь в качестве очень любопытного для нас свидетельства приводятся и выдержки из дневников капитана 2-го ранга И.И. Ренгартена. Его дневники частично опубликованные в журнале "Красный архив" еще в 1927-29 годах, до сих пор часто используются как источники по истории Первой мировой войны и революции на Балтийском флоте. Но нас интересует в первую очередь то, что Ренгартен на тот момент занимал должность начальника разведотделения оперативной части штаба БФ, то есть вполне возможно, что он был одним из тех, кто курировал Анну Ревельскую. Ренгартен вообще был необычайно разносторонне талантливым человеком. К примеру, в сентябре 1914 года именно он испытал первый на флоте радиопеленгатор. После этого приемники — "засекатели" (изготовленные по его же чертежам) тайно установили по всему русскому побережью и подчинили разведотделению. Сигнал "ММ", посылаемый в эфир гибнущими эсминцами Десятой флотилии, точно запеленговали именно "слухачи" Ренгартена. Ему-то командующий флотом вице-адмирал А.И. Непенин и поручил возглавить комиссию по изучению всех обстоятельств прорыва немецких эсминцев к Балтийскому порту.

В своих дневниках, написанных до 1917 года, Иван Ренгартен многого недоговаривает по вполне понятным причинам. Надо было бы быть настоящим безумцем, чтобы пытаться там искать какую-то информацию о наших нелегальных разведчиках. Только в революцию, когда анархия и безвластие захлестнет флот, он начнет более-менее откровенно излагать происходящие события. А в ноябре 1916 года капитан 2-го ранга Рентгартен, вернувшись из Балтийского порта, занес в свой дневник всего несколько строк. Но каких! Читаем: "Андриан (вице-адмирал Непенин — В.Ш.)… распорядился за умные минные постановки представить князя к награде. Миша не зря старался… и окончательно запутал их (немцев) своим планом". Ренгартен знал, о чем писал. В минном деле он так же прекрасно разбирался, так как в начале войны служил флагманским минным офицером.

Контр-адмирал Непенин на мостике «Севастополя»

Итак, некий князь какими-то хитрыми манипуляциями запутал немцев и заставил их залезть на минные поля. Ренгартен однозначно утверждает, что походу Десятой флотилии предшествовали некие хорошо продуманные предварительные действия. Но какие именно не указывает. Но если предварительные действия делались, то только для того чтобы завести немцев в ловушку. Однако сразу возникает вопрос, откуда была такая уверенность в том, что немцы обязательно очертя голову полезут в расставленную им ловушку? Последнее можно объяснить, только приняв во внимание работу Анны Ревельской.

Однако разберемся со всем по порядку. О каком князе ведет речь Рентгартен? В 1916 году в штабе Балтийского флота служил только один князь — капитан 1 ранга Михаил Черкасский в должности флаг-капитана (то есть помощника начальника штаба) по оперативной части. Боевая биография Чекасского, как и у многих российских морских офицеров того времени, началась с русско-японской войны. Михаил Борисович отличился при обороне Порт-Артура, за храбрость удостоен двух орденов. Затем служил на Балтике, а в 1914 году, окончил Морскую академию, был назначен в штаб Балтийского флота, дружил с А.В. Колчаком. Очень любопытная информация об участии Черкасского в событиях 1916 года содержится в "Морских записках" — журнале, выходившем в Нью-Йорке. В 1952 году там был опубликован небольшой исторический очерк "Флаг-капитаны штаба Балтийского флота", где целая страница посвящалась князю Черкасскому.

Начальник штаба Балтийского флота, контр-адмирал Михаил Борисович Черкасский

«…Эти заграждения (4000 мин) ставились в мае. Протяженность передовой позиции хорошо видна на прилагаемой к статье схеме. Но обратим внимание на следующие детали. Черкасский, готовя план операции, решил включить в „общую диспозицию“ и „заградительное поле“ германского флота, действующее еще с августа 1914 года. Чтобы сбить противника с толку, на южной оконечности передовой позиции мины сбрасывались „демонстративно открыто“. Вражеская агентура на это клюнула, и только здесь немцы точно определили „границу опасности“ для своих кораблей, посчитав, что между „заградительным полем“ 1914 года и новыми своими заграждениями русские оставили проход». Так был подготовлен «черновик» будущей ловушки.