Олег Мазурин - Женщины-убийцы

При Советской власти в 1947 году смертная казнь была отменена, но в начале 50-х ее возродили. К исключительной мере наказания приговаривали за умышленные убийства при отягчающих обстоятельствах, за групповое изнасилования, повлекшее за собой смерть потерпевшей, за дезертирство, шпионаж, измену Родине, а с начала 60-х годов — также за экономические преступления и хищения в крупных размерах.

Наша «героиня» Антонина Макарова-Гинзбург тоже удостоилась смертной казни. За предательство Родины, мародерство, массовые убийства при отяжеляющих обстоятельствах своих же соотечественников и за другие военные преступления.

Наступавший 1979 год был объявлен Годом женщины. Макарова ждала ответа на прошение о помиловании, но ей отказали.

Из зала суда приговоренную Антонину Гинзбург увезли в автозаке в тюрьму отдельно от других. В СИЗО ее обыскали, остригли наголо и переодели в тюремную робу, где горизонтальные широкие серые полосы чередовались с темно-серыми. Зэчка была подавлена и заторможена: медленно двигалась, не сразу отвечала на вопросы, а иногда их вообще не понимала. Ее поместили в одиночную камеру. Теперь она была в шкуре тех людей, которых она расстреливала.

И вот теперь для Антонины Макаровой небо стало в клеточку, а жизнь в полосочку. Кругом — четырехметровый забор с колючей проволокой. На цепях под проволоками — псы натасканные, лютые. На вышках — солдаты-вэвэшники с автоматами. И не сбежать горемычной предательнице Родины никуда и не скрыться.

Дни для зэчки Макаровой потянулись унылой чередой. Она вспоминала школу, начало войны, Вяземский котел, первый плен, второй, свои военные «подвиги», «Локотский будуар», как она пробиралась с Федчуком по брянским лесам, как развлекалась в клубе с немцами. Прокручивала в голове и вторую свою жизнь. Словно отматывал киноленту назад.

Все-таки предчувствие не обмануло ее: за ней следили. И все-таки нашли. Надо было бы ей тогда не возвращаться в СССР, остаться где-нибудь в Европе. Может, была бы до сих пор жива.

Говорят она предатель, изменник родины. А Сталин разве не предатель? Кинуть миллион жизней на закланье в Вяземский «котел» — и совесть не болит? Ему и его генералам было наплевать на таких, как Тоня Макарова. Лишь бы самим остаться целыми. На их орденах и медалях — кровь сотни тысяч людей. А ей хотелось жить. Очень хотелось жить. Им этого не понять.

Антонина подала снова прошение о помиловании, но ей отказывали. Она написала очередное письмо и ждала с надеждой положительного ответа. Лишив жизни почти около 1500 человек, она цеплялась за свою единственную жизнь. Ее снова посетило забытое чувство. Страх за свою жизнь. Как тогда в 41-ом, когда она панически боялась умереть. Но как не страшилась Макарова умереть, она старалась утешить себя мыслью, что все-таки прожила на земле целых 58 лет, а ведь могла закончить свою жизнь и в 21 год.

Макарову в тюрьме никто не навещал. И вот наступило 11 августа 1979 года.

…Тишину просторной комнаты вдруг нарушил телефонный звонок. Прокурор, надзирающий за местами лишения свободы, в домашних тапочках и халате снял трубку. Звонил начальник местного СИЗО:

«Здорово, Михалыч! — бодро поприветствовал прокурора «кум».

«Привет, Федорович. Что случилось?»

«Сегодня для тебя работенка есть. Машину уже выслали».

«Понятно, а я хотел сегодня отдохнуть. Но ничего не поделаешь, буду ждать».

Михалыч тяжело вздохнул и начал облачаться в синюю форму с полковничьими погонами. Не удалось ему сегодня расслабиться: попить коньячка, посмотреть любимое кино и поспать. Вместо этого будет уже другое «кино», страшное и ужасное. И будет и алкогольное расслабление. Только уже под водочку и после пережитого стресса. Михалыч не любил эти мероприятия, но работа есть работа. Никто кроме него ее не выполнит.

Приехал «рафик» с затемненными стеклами и темными занавесками на окнах. Шофер просигналил. Прокурор выглянул в окно, закрыл дверь на ключ и спустился с третьего этажа вниз. Сел в машину. По пути немногочисленная компания прихватывала представителя ОИЦ (оперативно-информационного центра УВД) и поехала в СИЗО. Минут чрез тридцать добрались до тюрьмы. Машина въехала на территорию изолятора без всякого осмотра.

Представители пенитенциарной системы дружно спустились по лестнице в полуподвальное помещение. Помещение состояло из двух комнат. Одна комната — обычная. Со столом, стульями, с линолеумом. Другая — пустая с бетонным полом, покрытым железными листами.