Наталья Александрова - Черное Рождество

– А что случилось с его бокалом? Капитан задумался, наконец после значительной паузы он неуверенно сказал:

– Кажется, падая он выронил бокал… знаете, тут началась такая суматоха, что я не обратил на это внимание.

– Хорошо, Орест Николаевич, я благодарю вас за помощь. Но мы говорили только о Стасском. Вы не заметили, как вели себя остальные?

– Лейтенант Ткачев во время речи Стасского сидел в дальнем углу, Юлия Львовна в этот вечер вообще мало говорила, она никак не реагировала, даже когда Стасский в процессе своей речи подходил к ней близко. А поручик Ордынцев все поглядывал на нее, – улыбнулся Сильверсван.

– Молодость… – понимающе кивнул полковник Горецкий.

Вездесущий Саенко уже успел разузнать, что Борис прошлой ночью в своей комнате отсутствовал. Его любовные похождения полковника Горецкого ничуть не интересовали, но в данном случае расследовалось убийство, так что полковник должен был знать диспозицию.

– И еще последнее, – спросил Горецкий, – вы с лейтенантом Ткачевым давно служите на одной канонерке?

– Да, уже около года.

– И за это время он не покидал надолго корабль?

– Нет, только во время эвакуации из Новороссийска был откомандирован ненадолго в распоряжение коменданта города.

– Благодарю вас, господин капитан, вы можете идти.

– Да, господин полковник, – проговорил вдруг Сильверсван задумчиво, – когда мы пришли сюда в этот дом… я имею в виду, когда мы впервые здесь появились… – Да? – переспросил Горецкий, видя, что Сильверсван не решается продолжать.

– Знаете… я не уверен… возможно, мне это только показалось… – Все-таки расскажите мне, – поощрил моряка Горецкий, – каждая мелочь может оказаться важной.

– Да нет, – Сильверсван, по-видимому, принял решение, – нет, наверное, это мне только показалось.

Полковник еще раз поблагодарил Сильверсвана и отпустил его. Затем он сделал еще несколько записей в своих листах и попросил дежурившего за дверью Саенко пригласить капитана Колзакова.

Капитан вошел и встал чуть ли по стойке «смирно».

– Присядьте, Николай Иванович. Я хочу, чтобы вы постарались вспомнить, с кем у покойного Стасского были ссоры.

– Так ведь со всеми! – проговорил капитан с обреченностью в голосе. – А со мной – так каждую минуту! Покойник, не тем будь помянут, такой был вредный человек – спасу нет!

– Из-за чего вы с ним ссорились?

– Да вообще-то я не правильно сказал… Не мы с ним ссорились, а он меня допекал постоянно. Видите ли, я из простых. Родитель мой покойный солдатом был…

– Я не вижу в этом ничего зазорного, – дружелюбно проговорил Горецкий, – напротив, это говорит о ваших способностях и храбрости. Бывший Главнокомандующий генерал Алексеев, основатель добровольческого движения, тоже был сыном солдата. Этим можно только гордиться.

– Да вот… – Колзаков явно чувствовал себя не в своей тарелке, – а я как-то не умею ответить… он меня все шпынял, все допекал… а теперь могут подумать, будто это я его… за это… Ну, не убивал я его! – выкрикнул капитан неожиданно высоким голосом.

– Не волнуйтесь, Николай Иванович, никто вас и не обвиняет… Лучше вспомните. С кем еще у поручика были контры?

Колзаков задумался, наконец неуверенно и неохотно он сказал:

– С Борисом Андреичем они вчера схлестнулись, с поручиком Ордынцевым.

– Когда? – уточнил Горецкий с интересом.

– Да почти перед самой этой вечеринкой несчастной. Я через двор шел, а они стоят друг против друга… кажется, вот сейчас подерутся. Борис Андреич даже за руки его схватил, покойника то есть… в смысле поручика Стасского. – Колзаков окончательно сбился и смущенно замолчал.

– Хорошо, хорошо, – ободрил Горецкий капитана, – не волнуйтесь.

– Так ведь получается, будто я на Бориса Андреича наговариваю… чтобы от себя подозрения отвести… – Не волнуйтесь, я вовсе так не думаю. Просто очень важно восстановить вчерашние события во всех деталях, и ничего нельзя упустить из виду.

Горецкий снял пенсне и помассировал пальцами переносицу. Лицо его отвердело. Он продолжил:

– Скажите, господин капитан, когда здесь появились новые люди – морские офицеры и Юлия Львовна Апраксина, присутствовали вы в этот момент?

– Да, присутствовал, – коротко подтвердил Колзаков.

– Не было ли при этом… не было ли каких-то слов или взглядов… не было ли впечатления, что кто-то из них уже знаком с покойным Стасским?

Колзаков задумался. Наконец по-прежнему неуверенно он проговорил: