Йорг Кастнер - В тени Нотр-Дама

Он немного рассыпал порошка над самой большой алтарной свечей. Острое пламя взметнулось вверх и превратилось в облако дыма, которое поднялось к неотесанному каменному потолку.

Я следил за всем с комом в горле. Теперь мне стало ясно, почему это богослужение монаха-призрака проводилось под землей, втайне. Слова монаха-призрака были ясны. Собравшиеся здесь были неверующими, еретиками, преследуемыми Церковью, те, кому угрожала смерть перед законом. Они могли встречаться только тайно, и им нельзя было рисковать, иначе их выдадут. Для меня это означало одно: богохульники хорошенько позаботятся о том, чтобы я молчал!

Молодая женщина, почти совсем девушка, выступила вперед и встала на колени перед монахом-призраком. Она была одета в широкое черное одеяние, которое полностью скрывало ее тело. Светлые волосы падали мягкими волнами на ее плечи. Когда она повернула немного в сторону свое лицо, меня поразил следующий удар: я знал эту женщину. Она одно мгновение лежала у меня в руках. В тот вечер, когда я сидел с лейтенантом Фальконе «у толстухи Марго» и шпильман Леонардо пел балладу о бедном Вийоне. Она была одета в пестрое платье и танцевала свободно, как того требовала песня.

— Прости меня, и благослови меня, — сказала она ясным, звенящим голосом. — Просите Отца Добрых Душ за меня, грешницу, чтобы он сделал меня добрым человеком и даровал добрый конец. Передайте мне святую молитву, чтобы я могла говорить с моим Господом.

Монах-призрак наклонился к ней и сказал:

— Ты хочешь жить по чистому учению и стать добрым человеком, сестра Колетта. Ты хочешь познать, хочешь принять святую молитву, «Отче наш». Хотя она кратка, но содержит великое. Поэтому следует, кто произносит «Отче наш», почитать ее добрыми деяниями. Ты готова к этому?

— Да, я готова.

— Если ты примешь эту молитву, ты должна покаяться во всех грехах и простить всех людей, потому что Христос сказал в Евангелии: если ты не простишь людям их грехи, наш Отец на небесах не простит вам ваши грехи. Поэтому ты должна, сестра Колетта, всем сердцем иметь намерение уважать эту святую молитву все время своей жизни с послушанием, чистотой и другими добродетелями, которые Бог хочет тебе дать. Поэтому мы просим доброго Господа, который придал силу ученикам Христа сказать «Отче наш» от чистого сердца, чтобы он вселил в тебя эту силу — себе во славу, тебе во спасение!

Монах-призрак взял тоненькую книжечку с алтаря, подержал ее перед девушкой и продолжил:

— Сестра Колетта, ты хочешь принять эту святую молитву и все время своей жизни сохранить в чистоте, правде, смирении и других добродетелях, которые Господь хочет дать тебе?

После недолгого колебания Колетта ответила:

— Да, я хочу. Просите Отца Добрых Душ, чтобы он даровал мне силы!

Закутанный в плащ человек передал ей книжечку со словами:

— Отец Добрых Душ дарит тебе милость, принять «Отче наш» в свою честь и ради твоего спасения. А теперь произноси молитву вместе со мной, слово за словом.

Они вместе проговорили молитву «Отче наш», которую я знал, как воспитанник монастыря, лучше, чем многие. Мне тут же бросилось в глаза, что они не молили о «хлебе насущном», а о «нашем духовном хлебе». И вместо «как мы прощаем должникам нашим» они говорили, «как мы прощаем нашим преследователям и мучителям».

Монах-призрак взял женщину за руки и поднял ее наверх, в это время он говорил:

— Отец Добрых Душ благословляет тебя. Он молится, чтобы сделать из тебя доброго человека и даровать тебе добрый конец, — он обнял ее. Потом она вернулась обратно и села на одну из передних скамеек.

— Братья и сестры, — продолжил монах-призрак, — вы пришли, чтобы очистить свои души. Как и Христос пришел, не только чтобы смыть грязь с плоти, но и грязь с добрых душ, измазанных прикосновением со злыми духами. Потому что плоть есть грязь. Поэтому Всевышнему Отцу понравилось очистить свой народ от грязи грехов через крещение своего Святого Сына Иисуса Христа. Но зло не повержено, грязь не смыта. Она покрывает далекие части земли, приклеивается ко многим заблудшим душам, и мы не обращаем внимания, как она портит все и вся навечно. Поэтому, братья и сестры, давайте вместе позовем Господа!

Снова монах-призрак прочитал перед всеми молитву, и на этот раз ему отвечала вся община, которая поднялась со скамеек. Я же стоял там неподвижно и немой, рисовал у себя в воображении, что произойдет, если сейчас стражники ворвутся в подземный храм. Поверят ли они мне, что я не отношусь к еретикам? Пожалуй, вряд ли. Для меня выросло скромное пламя костра еретиков, в центре которого я увидел себя — живое тело привязанное к деревянному столбу.