Иван Рассадников - Таинственный Хранитель

Внезапно проснулся мобильник. Андрей вздрогнул, настолько он погрузился в свои размышления, оторвавшись от реальности. Звонила Агриппина. Голос был уставший – да и то, на дворе уже ночь.

– Андрюша, я сегодня переночую у себя – сил никаких, только что освободилась… – Небольшая пауза. – Ты не обидишься?

– Конечно, обижусь! Причем, смертельно. Агриппина, милая, я же не ребенок. Если устала – отдыхай. В таком состоянии нечего мотаться по дорогам.

– А ты скучать будешь? – вкрадчиво поинтересовалась она.

– Еще как буду! Но я буду представлять тебя рядом – и мне будет хорошо.

В ответ послышался ее смех.

– Ну что ж, в наше время виртуальная близость это уже неплохо… Кстати, что у тебя случилось?

– А почему ты считаешь, что у меня что-то случилось? – насторожился он.

– Я не думаю, я знаю. Чувствую, – пояснила она.

– Ах, да, я же забыл, что имею дело с простой ингерманландской ведьмой… – пошутил он. – Но самое интересное – действительно, случилось… – и он интригующе смолк.

– Андрюшенька, не томи… – протянула она после небольшой паузы. – Поведай хотя бы в двух словах. Я же заснуть не смогу! Ну, хотя бы намекни: хорошее или плохое?

– Скорее, хорошее… – задумчиво отозвался он. – Я, конечно, ощущаю себя бессовестным вором, однако, что есть то есть.

– И что же ты украл?

– Рукопись. В библиотеке. И принадлежит она… – он сделал эффектную паузу. – Графу Кутасову-старшему!!

– Не может быть! – выдохнула Агриппина.

– Представь себе! Ну, если уж быть честным, не рукопись, а несколько рукописных листков на французском языке.

– Но откуда ты знаешь, что это записи Кутасова? Они подписаны?

– Нет, не подписаны. Может, поэтому на них никто и не обратил внимания. А может, просто не находили, и они так и пролежали два века в толстенном томе, который я сегодня случайно взял посмотреть. Но записи принадлежат точно его перу, потому что там пересказывается всем известный старый анекдот, при участии графа Кутасоваи князя Суворова.

– Фантастика!.. А есть там что-нибудь интересное для нас?

– Пока не знаю. Прочитал про пребывание короля Станислава Понятовского в Гатчине, – кстати, Кутасов водил его в подземелья!

– Ха! А ты говоришь, ничего интересного!.. Еще как интересно…

– Хмм… А ведь верно… Еще про некоторые развлечения Павла, весьма сомнительные. Дальше, похоже, что-то про масонов, – я пока не углублялся…

– И ты вот так прямо с листа на старом французском и читаешь? – недоверчиво спросила она.

– Так прямо и читаю, – не без гордости сообщил он. Но тут же поправился. – Это меня бабушка натаскала, еще в школе.

– Да, она у тебя гигант! – с уважением произнесла Агриппина. – Я просто умираю от любопытства. Может, мне все же приехать?

– Не вздумай! Уж полночь близится. Куда ты поедешь? Я себе этого не прощу.

– Ладно, согласна, – она вздохнула. Помолчала немного. – Ты прав, мне бы сейчас только до постели добраться… Спокойной ночи, любимый!..

Звук её поцелуя пронесся в ночном пространстве несколько десятков километров и достиг его ушей, заставив дрогнуть сердце.

– Спокойной ночи… – прошептал он. Но она уже отключила мобильник.

Звонок Агриппины вывел его из равновесия. На цыпочках, стараясь не потревожить бабушку, он прошел на кухню, поставил чайник на газ и закурил, наблюдая, как синее пламя пляшет под металлическим днищем. Потом загасил сигарету и налил себе крепкого чая – сегодня он может позволить себе ночное бдение, ибо завтра – ура! И еще раз ура! – у него свободный день.

Вернувшись в свою комнату, Андрей снова углубился в записи Кутасова. Теперь перед ним были отрывки, вероятно, когда-то гораздо более длинного текста.

«однажды разговор о Египетских иероглифах подал кн. Трубецкому повод подстрекнуть мое любопытство. Давши мне обещание объяснить этот сильно занимавший меня предмет, он возбудил во мне желание поступить в орден.»

«С глубоким трепетом и волнением я готовился к ритуалу посвящения.

Меня (кандидата) поместили в особой комнате, довольно отдаленной от самой ложи, и я оставался там один. Потом меня привели в другую комнату, совершенно темную, и спросили, желаю ли я быть принятым. И я ответил утвердительно. Тогда у меня спросили мое имя и звание, и отобрали все металлические вещи, пряжки, пуговицы, кольца и даже деньги; потом обнажили мое правое колено, на левую обутую ногу надели туфлю, завязали платком глаза и предоставили несколько времени на размышления. Комната охранялась братьями.