Сопоставив всю информацию и кое-какие косвенные факты воедино, понять было нетрудно, что германское командование решило в скором времени «прощупать» российские позиции бомбами с ипритом. Естественным желанием поручика стало немедленно проверить эти догадки. Элен с Саниным были оставлены в «конуре», снятой в Кельне, а офицеры отправились на разведку.
— Такое чувство, что они готовятся к вылету прямо завтра, иначе бы не стали заправлять бомбы и подвозить их к эллингам, — проговорил Голицын, всматриваясь в ту сторону, где была база.
— Похоже на то, — согласился ротмистр, прикладываясь к плоской фляжке. — И у меня точно такое же подозрение. Вот тогда начнется такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
— Надо им помешать, — гнул далее свою линию поручик.
— Но как вы себе это представляете? — поперхнулся горячительным напитком Кураев. — Каким образом мы это сможем сделать?
Оставшись вдвоем, Элен и Санин получили такое неожиданное, приятное и вместе с тем тревожное время для отдыха. Теперь можно было поразмыслить о сложившемся положении, да и просто перевести дух после всех тех событий и приключений, свалившихся на их голову.
— Прошу прощения, мадемуазель, за столь убогое жилище на сегодня, — развел руками журналист, обводя руками просторы их «конуры». — Я, конечно, понимаю, что вы бы с удовольствием оказались в другом помещении, более соответствующем вам. Но в сложившемся положении мы не можем привлекать к себе внимания. Да и денежные средства весьма ограничены, так что придется потерпеть.
«Нора» и впрямь оставляла желать лучшего. Эта, с позволения сказать, гостиница представляла собой клоповник, где селились люди, не привыкшие, скажем так, к излишней роскоши.
— Ну что вы, мсье, — усмехнулась девушка. — Я ведь не из высшего света. Я с малых лет привыкла работать, так что плохими условиями меня не испугаешь. Это я с виду такая сахарная барышня. Не волнуйтесь за меня.
— Я просто восхищен вами, — признался Санин. — Далеко не каждый мужчина способен на то, что совершили вы.
— Вы мне льстите, мсье, — печально усмехнулась парижанка. — Я обычная французская девушка. На моем месте многие поступили бы точно так же.
— Нет! — восторженно провозгласил репортер. — Вы — современная Жанна д’Арк!
Парижанка уже пришла в себя после треволнений, но в глазах ее все еще блестели слезы. Санин, видя ее состояние, старался развлечь собеседницу, как мог, рассказывая разные забавные случаи из своей богатой журналистской практики. Он наконец-то снял с себя дамский наряд, обложился немецкими газетами, дорвавшись до новостей.
— Да, — пробормотал он, — это просто невероятно.
— О чем это вы? — встревожилась девушка. — Что еще случилось?
— Да нет, пока ничего. Просто для меня, как представителя профессии, которая первой сообщает всем о том, что происходит в мире, оказаться в информационном вакууме — это катастрофа.
— Понятно, — кивнула парижанка.
— Что делается! Ай-яй-яй, — бормотал журналист.
Хрустя газетами, он погрузился в мир информации, хроник, сообщений и сенсаций. Это был его мир, где он чувствовал себя, словно рыба в воде. На некоторое время он замолк, углубившись в чтение. Девушка грустно глядела в окно. Вскоре репортер захихикал.
— Вы только послушайте, что пишут эти кретины немцы! «Попавшие в руки наших военных документы со всей убедительностью доказывают, что планы русских способны внушить ужас каждому. В бумагах, подписанных Верховным командованием русских войск, предписывается, заняв вражескую территорию, не щадить там никого и ничего. Солдатам и офицерам приказано оставлять на занятых территориях пустыню. Мирные жители должны быть уничтожены либо отправлены в концентрационные лагеря. Все ценное предписано вывезти на восток, а остальное — предать огню. Попавшие к нам сведения со всей убедительностью доказывают, что в лице русских мы видим не достойного, внушающего уважение противника, а стадо диких зверей, глупых и нечеловечески жестоких».
На лестнице послышались шаги. После условного стука Элен открыла дверь. На пороге стояли уставшие и мрачные офицеры. Можно было ничего и не спрашивать: было ясно, что ничего толкового они так и не придумали.
Голицын и Кураев принялись за скромный обед, приготовленный Элен. Девушка сидела рядом с поручиком, глядя ему в глаза.
— Сергей, я хочу попросить… — запнулась она, — попросить у тебя прощения.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу