Сергей Зверев: Налейте бокалы, раздайте патроны!

— Я вас не понимаю, — пренебрежительно и вместе с тем испуганно прищурился Корф, глядя снизу вверх на поручика. — Я…

— Считаю себя оскорбленной стороной, — как будто не слыша его, продолжил Голицын, — и потому выбор оружия за мной!

— Да что вы, господа, в самом деле?

— О чем идет речь? — послышались голоса тех, кто не совсем понял, что же случилось только что.

— Речь идет о том, что касается лично нас, — заключил поручик. — Не так ли, барон?

— Да, именно так, — медленно произнес Корф, окинув поручика тяжелым взглядом.

— Так что же? — сверля Корфа взглядом, спросил Голицын.

— Извольте… Что же вы выбираете, поручик?

— Пистолеты.

— Прекрасно, — усмехнулся барон. — Я всегда считался неплохим стрелком.

— Тем лучше. В таком случае встречаемся завтра на лужайке за имением в семь часов утра. Честь имею, — с этими словами поручик козырнул и удалился.

Присутствующие снова загудели, обсуждая происшедшее.

Покинув дом, поручик пошел по узкой садовой дорожке, вьющейся среди огромных старых деревьев.

— Сергей! — донесся тихий голос со стороны крыльца.

Поручик обернулся. Рядом с колонной стояло это ангелоподобное создание — Ольга, недавняя выпускница Смольного.

— Оля? Что ты здесь делаешь? — удивленно произнес он. — В такой час…

— А как ты сам думаешь? — вопросом на вопрос ответила девушка. — Ведь я же волнуюсь за тебя. Ты вступился за мою честь…

— Разве я мог поступить иначе?

— Вот… я хочу подарить это тебе… — прошептала Ольга, протягивая Голицыну какой-то предмет.

— Что это? — недоуменно взглянул на девушку поручик. В полутьме сразу было не разглядеть.

— Это ладанка. На ней изображен Георгий Победоносец, — взяв Голицына за рукав, проговорила Ольга. — Это одна из наших семейных реликвий. Она очень древняя. По семейной легенде она существует в нашей семье еще с семнадцатого века. Считается, именно эта ладанка спасла жизнь моему предку во время восстания Пугачева. Когда небольшая сибирская крепость, которой командовал Михаил Сеченов, была взята мятежниками, то новоявленный «царь» предложил оставшимся в живых офицерам вступить в его войско. Все офицеры отказались и были повешены им. Все, кроме Сеченова, которого самозванец все-таки надеялся склонить к сотрудничеству и увез с собой. Позднее Михаилу удалось бежать, — продолжала свое повествование девушка. — Эта же ладанка висела на шее у моего прапрадеда во время войны с Наполеоном. Он находился в гуще сражений, но ни одна пуля не задела его.

— И что же ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты дал слово, что возьмешь ее и повесишь на грудь. Я знаю, я чувствую, что этот предмет будет помогать тебе. Прошу, только не отказывайся.

— Хорошо, — произнес поручик, прижав девушку к себе.

…Высокая трава роняла густые капли росы. Поручик стоял к противнику вполоборота, как обычно стоят на дуэли. Барон выстрелил. Этот звук почти слился с ударом в грудь. Все, естественно, произошло мгновенно, и никаких особых мыслей у Голицына возникнуть никак не могло — времени на это просто не было. Но вот визг пули, срикошетившей от его груди, сразу же навел на размышления о том, что причиной нежелания кусочка свинца проникнуть в грудь стал именно он, вчерашний подарок Ольги.

«Сработал амулет!» — вихрем промелькнуло в голове у Голицына. Сердце, обмершее на несколько секунд, теперь с усиленной энергией принялось качать кровь.

Теперь наступила очередь поручика. Он всмотрелся в противника. Барон, несмотря на то что старался держаться невозмутимо, пребывал в ужасе. Ожидая ответного выстрела, он побледнел, на лбу выступили холодные капли пота, а левый глаз судорожно подергивался. Было похоже, что Корф уже одной ногой на том свете. Определить его туда окончательно Голицын сейчас и собирался. Медленно подняв руку, поручик поймал в прицел Корфа. Указательный палец плотно лег на спусковой крючок. Рука даже не подрагивала. Вокруг воцарилась мертвая, просто-таки замогильная тишина. В наступившей паузе слышалось, как шелестит крона высокого клена. Поручик прищурил глаз.

— Господа! — слева неожиданно раздался голос Ольги — потрясенный, взволнованный. — Господа!

Голицын, вздрогнув от неожиданности, невольно нажал на спусковой крючок чуть раньше времени и от досады сжал губы.

— Черт! — прошептал он, видя, что пуля не достигла цели.

Он промахнулся. Бледный барон, еще не веря своему счастью, опустив голову, напряженно дышал, на шее вздулась жила. Все обернулись — из-за угла дома выбежала Ольга. В руках она держала газету.