Александр Арсаньев - Третье дело Карозиных

– Полагаю, что Соколов был каким-то образом связан с покойным Ковалевым, – отрапортовала по-молодецки Катя. – Именно Соколов и был тем человеком, что подделывал почерки и подпись Сергея Юрьевича. Подменить векселя мог кто угодно из слуг, или вот даже управляющий…

– Или вот племянница генеральшина, – с усмешкой продолжил подполковник.

Катя на минуту задумалась и пожала плечами. Она ничего более не сказала, но, кажется, Фарапонов понял ее молчание так, как и следовало, потому что он опять вздохнул и снова повторил:

– Выбросьте из головы шайку этих сумасшедших. Может, они там в карты режутся до утра?

Катя усмехнулась. Фарапонов тоже.

– И вообще, какое нам до них дело? – не унимался сердобольный полицейский, наблюдая за решительным Катенькиным личиком.

– Нам до них, Денис Николаевич, и правда дела никакого нет. Но вот им до нас, а точнее, до меня…

Тут в кабинет вошел вернувшийся из университета Карозин, несказанно удивился подполковнику, и пришлось все рассказывать заново.

– Не нравится мне эта история, – сказал Никита Сергеевич. И, конечно, его супруга и их гость согласились с замечанием профессора.

Наконец решено было, что книга останется у Кати, которая обратится за консультацией к небезызвестной Анне Антоновне. Может, та увидит в ней что-то такое, что поможет понять, зачем жития святых были Кате вверены. Подполковник распрощался и обещал заглянуть на днях.

– Следовало бы нам все это выкинуть из головы, – сердился Карозин.

– Но что же, Никита, ты хочешь сказать, что пусть некие личности продолжают вмешиваться в нашу жизнь? – не унималась его супруга. – Здесь какая-то тайна и нас, по крайней мере меня, в нее пытаются впутать.

– Тайны, тайны!.. Все бы вам в таинственность поиграть, – проворчал Карозин.

Катя не стала далее с ним препираться, а после обеда, часов в восемь, переоделась и сказала, что прямо сейчас же и едет к Васильевой.

– И правильно, – хмуро отозвался Никита Сергеевич. – Покончи со всем этим как можно скорее!

Катерину Дмитриевну, как и ее мужа, злило только одно – то, что во всем происходящем они не понимали ровным счетом ничего. И так-то было неясно, что там с этими векселями, а тут еще и ночные сборища на кладбище откуда-то. «Вот только мистики и не хватало!» – сердито думала Катенька по дороге к Анне Антоновне. И все-таки был же какой-то скрытый смысл во всем происходящем, обязательно был, но только вот какой?

Ей почему-то казалось, что центральная фигура во всей этой путанице не кто иной, как Соколов, и чем больше она о нем думала, тем более утверждалась в этой мысли. Но тут обычно безошибочная интуиция Катерины Дмитриевны подвела ее самым непростительным образом… Хотя, зачем же вперед заглядывать? Посмотрим, чем обернулась ее встреча с родственницей.

У Анны Антоновны Катеньку, как всегда, встретили весьма радушно. Нынче у Васильевой был один из тех самых вечеров, на которых, как правило, собирались любители мистики. Небольшой круг, состоящий человек из восьми, уже собрался в гостиной. Катя, войдя в небольшую, неярко освещенную комнату, подумала, что попала как нельзя кстати, возможно, если и не сама Анна Антоновна, то кто-то из ее гостей что-либо знает или слышал о тех ночных сборищах на Божедомке.

Анна Антоновна поднялась Катеньке навстречу и, извинившись, отвела ее в будуар – соседнюю с гостиной комнату.

– Что случилось, голубушка? – спросила она, заглядывая Кате в глаза.

– Я, как всегда, приехала посоветоваться, – улыбнулась Катя. – Разве на чью-то еще помощь я могу рассчитывать так, как на вашу?

– Я всегда рада тебе помочь и всегда это говорю, – откликнулась Анна Антоновна, – но сегодня, друг мой, боюсь, не смогу уделить тебе необходимое внимание.

– О, как раз наоборот, – сказала на это Катя и вкратце поведала суть дела и показала четьи-минеи.

Васильева кивнула и книжку положила на бюро.

– Что ж, тогда ты пришла вовремя, – слегка нахмурившись, проговорила Васильева. – Тебе даже не надо специально что-то объяснять этим людям, разговор так или иначе, но все равно пойдет о подобного рода вещах. Сама-то я, признаться, ничего о тех двенадцати до сих пор не слыхивала, но, возможно, кто-то их моих гостей что-то да знает. Словом, сделаем так, – Анна Антоновна прошлась по маленькой комнатке и, решительно кивнув, продолжила: – Я представлю тебя им, а там как-нибудь поверну разговор в нужное русло. В полночь у нас сеанс спиритизма, если захочешь – можешь остаться. Будем вызывать дух Александра Македонского, – заключила она с самым серьезным видом.