Евгений Сухов - Лихая шайка

– Он здесь, ваше благородие! – громко возвестил человек, чья нога покоилась на затылке Мартынова. – Я взял его. Держу на мушке.

– Мы обязаны спасти его! – В голосе Лизы появились не присущие ей визгливые истеричные интонации.

Она нервно расхаживала по комнате, до хруста заламывая пальцы. Лицо девушки было покрыто мертвенной бледностью и на этом фоне покрасневшие от слез глаза смотрелись почти алыми.

– Что ты молчишь, Кеша?

Крестовый не поднял головы. Смяв очередную папиросу в пепельнице, он тут же прикурил новую.

О том, что Мартынов арестован и находится в руках департамента полиции, стало известно утром. А до этого момента еще теплилась смутная надежда, что Арсению удалось вырваться из оцепления. Но чуда не произошло. Хорошо еще, что Мартынов был жив. Пока жив. Крестовый и все остальные отлично понимали, какой приговор будет вынесен их товарищу после суда. По Хитровке уже ходили упорные слухи, что казнь Арсения Мартынова будет публичной. Обер-полицмейстер собирался устроить из этого самое настоящее представление.

Кеша скрипнул зубами. И как же так вышло, что именно вчера его не оказалось на малине? Не проведи он ночь в объятьих Агафьи, все могло сложиться иначе. И Поликарп, возможно, остался бы жив, и Мартынов был бы сейчас рядом. Крестовый знал, что принести себя в жертву системе должен был именно он. Он, а не кто-то другой. Но сделанного не воротишь.

Лиза просила спасти Мартынова. Нет, она даже не просила. Она требовала. Но тут Крестовый был бессилен. Подобный подвиг был не по силам даже ему. Спасти?.. Как? В случае с Капитолиной это удалось сделать, но повторить подобное не получится. При всем старании…

– То есть мы так и будем сидеть? Я правильно поняла? – Теперь Лиза обращалась к сестре, остановившись против дивана, на котором сидела Капитолина. – А он бы, между прочим, не сидел бы. Окажись на месте Арсения кто-нибудь из нас, он бы уже действовал. А мы? Что же мы, Капа? Позволим растерзать его во имя великой идеи? Во имя этой самой системы, о которой все время толкуется? Так?

– При иных обстоятельствах я бы даже не сомневалась. – Капитолина медленно развязала кисет с табаком. Настенные часы слева от нее пробили девять раз. – Система прежде всего. Ты это знаешь не хуже меня, Лиза. И не так давно я смирилась с тем, что в жертву должны были принести меня. Но в данном случае… Я в личном долгу перед Арсением. А долги нужно отдавать.

– Ну и? – не унималась Лиза. – Что мы предпримем?

– Не мы, а я, – последовал жесткий и лаконичный ответ. – Долг перед Арсением – это только мой долг. К вам он не имеет никакого отношения. Сейчас важно другое. Мы должны выяснить, как так случилось, что никто не предупредил нас об облаве. Ты узнал, Крестовый?

На этот раз Кеша тяжело поднял голову.

– Легавые легко прошли все наши заслоны, без особых проблем сняв «стремных», – поведал он о том, о чем сам узнал не далее, как пару часов назад. – Причем сработали грамотно. Комар носа не подточит, как говорится. То есть они заранее знали, кто и где должен стоять?

– Откуда?

– Кто-то им рассказал об этом. Евстафий сейчас выясняет, как такое случилось. Я жду от него весточки с минуты на минуту.

– Об этом мог рассказать кто-то, кто хорошо знал систему изнутри, – медленно и с расстановкой произнесла Капитолина. Она уже пристроила по очереди в каждую из ноздрей понюшку табака. Глубоко втянула воздух. Чихнула. – И мне это совсем не нравится.

– Мне тоже, – откликнулся Кеша.

У Крестового уже имелись на этот счет кое-какие неприятные догадки. Но стопроцентной уверенности не было. А потому он и не спешил делиться потаенными мыслями с сестрами Вайсман. Пусть сначала Короткопалый все выяснит как следует.

Повисла тишина, нарушаемая лишь равномерным ходом часов и стуком Лизиных каблучков. Девушка вновь принялась мерить шагами комнату. Ее не особо волновал вопрос о предательстве. Гораздо больше Лиза беспокоилась за судьбу Мартынова. Неужели она больше никогда не увидит его? Неужели такое возможно? Лизе самой не хотелось в это верить. На глаза снова навернулись непрошеные слезы. Девушка поспешно отвернулась к окну и выудила из рукава кружевной платочек с вышитыми на нем золотистыми нитками буквами «Е» и «В».

Скрипнула дверь, и все трое повернули головы на вошедшего. Это был Евстафий. Не снимая пальто и фуражки, он быстро прошел на середину комнаты и опустился на сафьяновый диван рядом с Капитолиной.