Эрик Ларсон - Дьявол в Белом городе. История серийного маньяка Холмса

Сол Блум, руководитель «Мидуэя», превратился на выставке в богатого молодого человека. Он активно вложился в компанию, покупавшую скоропортящиеся продукты и отправлявшую их в рефрижераторных вагонах последних моделей в отдаленные города. Это был отличный, перспективный, многообещающий бизнес. Но компания «Пульман» приостановила движение своих поездов через Чикаго, и скоропортящиеся продукты сгнили в вагонах. Блум был разорен. Но он был молод и все еще оставался прежним Блумом. На оставшиеся деньги он купил два дорогих костюма, следуя проверенной теории, гласящей, что в любом предстоящем деле он должен иметь достойный вид. «Но одно было совершенно ясно… – писал он. – Разорение ни в малейшей степени не испугало меня. Я начал без гроша в кармане, и сейчас я, по крайней мере, не оказался беднее. Но в действительности я был сейчас в лучшем положении, чем когда бы то ни было: ведь перед этим я славно пожил».

Впоследствии Блум стал конгрессменом и был одним из разработчиков Устава Организации Объединенных Наций.

Выставка принесла Буффало Биллу миллион долларов (около 30 миллионов по сегодняшнему курсу), который он использовал для того, чтобы основать город Коди в штате Вайоминг, построить кладбище и оборудовать ярмарочную площадь в Норт-Платте, штат Небраска, заплатить долги пяти церквей в Норт-Платте, приобрести газету, выходящую в Висконсине, и содействовать сценическому продвижению одной прелестной молодой актрисы по имени Кэтрин Клеммонс, усугубляя тем самым отчуждение, наступившее в его отношениях с женой, которую он даже обвинил в попытке его отравить.

Паника, охватившая страну в 1907 году, разрушила его шоу «Дикий Запад» и заставила вместо цирка подыскать для себя другое занятие. Ему было уже за семьдесят, но он все еще скакал по арене в своей большой белой шляпе с полями, отороченными серебром. Он умер в Денвере, в доме своей сестры, 10 января 1917 года, не оставив денег даже на оплату собственных похорон.

Теодор Драйзер женился на Саре Осборн Уайт. В 1898 году, за два года до издания «Сестры Керри», он писал Саре: «Я зашел в Джексон-парк и увидел то, что осталось от Всемирной выставки, где я понял, как надо любить тебя».

Он неоднократно ей изменял.

Для Доры Рут жизнь с Джоном была подобно пролетевшей по небу комете. Их брак привел ее в мир искусства и денег, где все казалось живым и излучающим энергию. Ум, которым обладал ее муж, его музыкальный талант, его аристократически длинные пальцы, заметные на любой фотографии – все это придавало еще больший блеск тем дням, которые она так и не смогла воскресить в своем сознании после его смерти. В конце первого десятилетия XX века она написала длинное письмо Бернэму. «Для меня имеет огромное значение то, что, по вашему мнению, я достойно прожила все эти годы, – писала она. – Стоит мне перестать думать об этом, меня охватывают такие мрачные сомнения, что слова одобрения от того, кто так блистательно прожил свою жизнь, придают мне новый импульс. Если уход в себя перед приходом нового поколения и смиренная передача в его руки факела, освещающего жизненный путь, и есть единственное предназначение женщины, то я верю, что заслужила похвалу».

Но она знала, что со смертью Джона дверь в блистательное королевство тихо, но плотно закрылась. «Останься Джон в живых, – сказала она Бернэму, – все было бы иначе. Рядом с ним я была бы его женой и матерью его детей, существуя параллельно с волнующими стимулами его жизни. И это было бы интересно!»

Патрик Юджин Джозеф Прендергаст предстал перед судом в 1893 году. Обвинителем был адвокат по уголовным делам, нанятый государством для этого процесса.

Имя его было Элфред С. Труд.

Адвокаты Прендергаста пытались доказать его невменяемость, но присяжные, разозленные и опечаленные граждане Чикаго придерживались иного мнения. Одной важной уликой, поддерживающей версию обвинения о том, что с психикой у Прендергаста все нормально, было то, что Прендергаст сохранил пустым гнездо револьверного барабана, расположенное напротив бойка, когда нес револьвер в кармане. В 2 часа 28 минут пополудни 29 декабря, после совещания, продлившегося один час и три минуты, присяжные признали его виновным. Судья вынес ему смертный приговор. На протяжении всего судебного разбирательства и последующей апелляции он продолжал посылать Труду почтовые открытки. 21 февраля 1894 года он писал: «Никто не может быть предан смерти, независимо от того, кем он является; если этот принцип может быть нарушен, это оказывает деморализующее влияние на общество, толкая его на путь варварства».