Данила Монтанари - Проклятие рода Плавциев

— Очаровательная Лукреция, браслет украшал твою руку именно тогда, накануне смерти отца… Я могу доказать это, — заявил он.

— Каким образом? — спросила она, однако уже без прежней уверенности.

— В тот солнечный день ты долго сидела на скамье в перистиле, когда сушила волосы. А наутро мы получили известие о смерти отца, и я, проходя между слуг, взял тебя за руку, если помнишь. И заметил на коже несколько белых полосок, которые никак не совпадали с браслетом на твоей руке. Светлые полоски на твоем запястье были как раз той восьмиугольной формы, что и пластины исчезнувшего браслета с сапфирами.

— Глупости! Даже если то, что ты говоришь, правда, это еще ничего не доказывает. Я могла сидеть на солнце когда угодно.

— В самом деле, любезная Лукреция? Но ведь до того самого утра было довольно много пасмурных дней. А легкий загар держится, как известно, недолго.

Женщина закусила губу, терзаемая злостью и страхом.

— Советую поскорее вернуть мне эту драгоценность! У меня добрый нрав, и я легко мог бы закрыть глаза на забывчивость красавицы, — саркастически посоветовал Аврелий. — Но что касается дома на Целиевом холме… Такая обворожительная женщина, как ты, без труда найдет себе другое жилище.

— Но разве ты не знаешь, сколько стоит приличный дом в Риме? — возмутилась матрона, вне себя от бешенства.

— Тебе принадлежит пара комнат в инсуле, можешь переехать туда, — с иронией заметил Аврелий.

— Но эта конура под крышей в жалкой инсуле годится разве что для нищего. Неужели ты полагаешь, будто женщина в моем положении станет там жить! — возразила Лукреция, вся красная от возмущения.

— Подумав немного, я, пожалуй, оставил бы тебе дом, — спокойно продолжал Аврелий, надеясь, что голос не выдаст охватившего его волнения.

— Спасибо, дорогой Публий. Я всегда говорила, что ты добрый юноша! — воскликнула Лукреция, успокаиваясь.

Теперь или никогда, решил молодой человек, чувствуя, как колотится сердце. Лишь бы только не дрогнул голос.

— При условии, однако, что ты будешь платить мне за аренду так же, как платила моему отцу! — выпалил он одним духом.

От растерянности Лукреция открыла рот, не зная, что сказать.

— Можешь поразмыслить до вечера. Жду тебя в моей комнате после ужина, — заключил Аврелий, выпроваживая ее и не замечая при этом, каким новым, заинтересованным взглядом окинула его матрона.

Придет, решил он, исполненный неколебимого оптимизма юности. Потом тронул колокольчик, вызывая управляющего.

— Заходи, Диомед. Я вызвал тебя сюда, потому что не хочу, чтобы твой сын Парис слышал наш с тобой разговор.

Диомед медленно прошел и остановился в нескольких шагах от молодого хозяина.

— Я узнал, что, несмотря на жалкие гроши, которые платил тебе мой отец, у тебя есть имение в Пицине, дом на холме Эсквилии и ты помещаешь деньги в рост. К тому же из расходно-приходных книг выяснилось, что ты делал некие странные перечисления…

— Как ты узнал об этом, хозяин? — спросил управляющий поспешно, как человек, радующийся возможности снять с души тяжкий груз. — Я действовал очень осторожно и думал, что никакой счетовод не сумеет разоблачить меня…

— Это, разумеется, не моя заслуга. Это сделал Паллант, раб Клавдия, он изучил документы, страницу за страницей. Он непревзойден в том, что касается цифр. Скажи мне лучше, как ты объяснишь подобное предательство? Годами моя семья целиком и полностью доверяла тебе!

— Однажды я попросил у хозяина денег в долг, чтобы устроить своих родителей в деревне и купить свободу Парису, но он отказал. Тогда я взял некоторую сумму из сундука и осторожно вложил ее в выгодное дело. Через год у меня уже были имение, домик, небольшие деньги и освободившийся от рабства сын. И тогда я поспешил возместить взятое ранее с процентами.

— Ну а затем ты повторил эту игру еще несколько раз. И той ночью ты искал рубиновую печать? С ее помощью ты мог изготовить любой документ от имени моего отца. Значит, Умбриций не лгал, утверждая, что у тебя был ключ от сундука. Как тебе удалось раздобыть его?

— Однажды вечером много лет тому назад, — объяснил Диомед, — хозяин опьянел, как никогда, и внезапно уснул за столом. Мне пришлось перетащить его на кровать. Ключ висел у него на шее, а я знал одного кузнеца, который мог сделать мне тайком копию…

— Выходит, ты не раз использовал подпись семьи Аврелиев для своих сделок? — строго спросил юноша.

— Сделки эти, однако, оказались весьма выгодными, — уточнил управляющий. — Я заключал договора на земли и недвижимость, приобретая новые инсулы в Остии, молы в Таренте, огороды в Кампании, виноградники и даже мастерскую глиняных сосудов для хранения вина, оливкового масла и зерна у ворот Рима. Я поступал так, потому что был убежден — твой отец пустит все на ветер и погубит нас всех. Но, уверяю тебя, я всегда возвращал все, что брал в долг!