Борис Акунин - Младенец и черт

Из окна высунулась ручища, «рейхсревольвер» ткнулся русскому прямо в висок.

Говорить «дядька» ничего не стал. Не любил попусту болтать на работе. Особенно, если и так всё ясно.

– Браво, Тимо, – похвалил фон Теофельс. – А вы, милый мальчик, бросайте свою аркебузу. Иначе вы труп.

Пистолет, направленный на капитана, дрогнул, но не опустился.

– Вы тоже! – сдавленным голосом произнес молодой человек. – Я всё равно успею нажать! Моторная реакция сработает. Слыхали про такую?

Оказывается, не одни лишь великие умы мыслят сходно, с грустью констатировал Зепп. Паршивец оказался не робкого десятка.

– Ну хорошо. Вы убьете меня, Тимо убьет вас. Что проку? Папка все равно попадет по назначению.

Русский снова удивил. Уверенно сказал:

– Ваш слуга не выстрелит. Я видел, как он с вами возится. Будто мамка. Или нянька. Ну-ка велите ему убрать револьвер.

Задачка получалась более сложной, чем вначале показалось фон Теофельсу. Юноша был непрост. А значит, опасен. Придется повозиться.

– Как вырос интеллектуальный уровень русской контрразведки! – совершенно искренне восхитился Зепп. – У вас что, теперь штудируют практическую психологию? Вы правы, первым он не выстрелит. Старина Тимо опекает меня с детства. Славный шваб. Добрый, сентиментальный. …Убери оружие, Тимо! Ты же видишь, наш гость не испугался.

Дуло отодвинулось от виска контрразведчика, но недалеко.

Следовало менять тактику. Жаль, лица оппонента в темноте было толком не разглядеть. Глядишь, зацепился бы за что-нибудь (Зепп считал себя мастером физиогномистики).

– Знаете что? – на пробу сказал он. – Давайте разойдемся миром. Зачем вам умирать в ваши двадцать лет? Да и я бы еще пожил. Если честно.

– Во-первых, мне двадцать три. А во-вторых, есть вещи важнее жизни.

Завязывалась дискуссия, уже неплохо. Двадцать три, стало быть?

Тоном старого-престарого, траченного молью Экклезиаста капитан пробрюзжал:

– Это вы по молодости так говорите. Важнее жизни ничего нет. Разве что смерть.

– Вы забыли про честь! – строго воскликнул агент.

Тут-то и стало ясно, за какие ниточки дергать.

Зепп вскинул голову. Мысленно подкрутил усы и вставил в глаз монокль.

На дуло пистолета смотреть перестал, будто теперь ему и смерть стала нипочем.

Услышав про честь, резидент переменился в лице. Построжел лицом, в осанке стала заметна коренная офицерская выправка. И, слава Богу, перестал пялиться на пистолет, а то Алеша всё боялся, что немец углядит в низу рукоятки зияющую дырку.

– Нет, не забыл, – отчеканил резидент. – Просто я думал, что разговариваю с обычным филером. Теперь вижу – ошибся. Что ж, давайте поговорим как люди чести.

А потом вдруг поежился и совсем другим, человеческим голосом попросил:

– Послушайте, давайте продолжим эту увлекательную беседу внутри. Не хотелось бы простудиться перед смертью.

Романов тоже продрог, да еще и промок, главное же – оказавшись внутри, он приблизился бы к заветной папке. Это соображение и положило конец колебаниям.

– Пожалуй, – великодушно кивнул он.

Резидент повернулся идти, но сразу же с беспокойством оглянулся:

– Только дайте честное слово, что не выстрелите мне в затылок. Теперь, когда Тимо больше не держит вас на мушке…

Покосившись на свой бесполезный пистолет, Алеша пообещал:

– Честное слово.

Перед самой дверью (верней, дверным проемом, ибо створка как таковая отсутствовала) шпион обернулся еще раз.

– Вспомнил, где я вас видел. Во-вторых, это вы были в лесу с тем офицером…

– Во-вторых? – удивился Алеша странному обороту речи.

– Да. Потому что в первый раз мы встретились на станции Левашево. Не так ли? Вы рыцарственно пришли мне на выручку. – Немец понимающе усмехнулся. – Рассчитывали втереться в доверие?

– Что-то в этом роде, – бодро ответил Романов.

– Правильно сделали, что отказались от этой глупой затеи. Лежали бы сейчас где-нибудь в канализационном люке с проломленной головой. Я на дешевые трюки не покупаюсь.

У входа благодаря отсвету костра было светлее, и резидент с любопытством рассматривал студента. А студент – резидента. Обычное лицо, без особых примет. Такое может быть и у русского, и у немца.

– Наверное, вы русский немец?

Не думал, что шпион ответит. Однако блондин охотно поддержал разговор: