Ромен Сарду - Прости грехи наши

— Но…

— О возложенной на них задаче знаю только я. В ближайшее время я пришлю к вам еще солдат. Делайте, что я вам говорю, и получите достойное вознаграждение. А теперь ступайте.

Через некоторое время монах Мео был уже на пути домой. Рядом с ним ехали трое вооруженных до зубов верзил.

На рассвете 16 марта в городок Соселанж въехал верхом на лошади некий человек.

Этот городишко, находившийся в двадцати трех лье к югу от большого города Лион, отнюдь не был избалован приезжими. Таинственный человек, въехавший в него, имел странную внешность: он походил и на обедневшего рыцаря, и на обычного проходимца. У него была косматая борода, а у пояса висел длинный меч. Он ехал на вполне приличной лошади — высокорослой и нестарой.

Приезжий, не остановившись ни у местного постоялого двора, ни у дома священника, стремительно направился прямо к городскому кладбищу, расположенному возле маленькой церквушки. Там он спешился и принялся осматривать могилы — одну за другой. Не найдя того, что искал, он решительно зашел в церковь, не оставив, вопреки существующим правилам, свое оружие у входа.

Внутри церкви он принялся осматривать находившиеся там несколько захоронений. Это были могилы священников и выдающихся людей данной местности. Вошедший внимательно изучил каждую надпись. Его лицо оживилось, когда он увидел какое-то имя, выгравированное на одной из стен. Это был кенотаф — захоронение, в котором не было тела усопшего. Кенотафы заменяли могилы тем умершим людям, чьи трупы не были найдены, но которые имели заслуги перед Церковью, а потому об их душах надлежало проявлять особую заботу.

Незнакомец подошел поближе. Он еще раз прочел на белом камне стены: «Отец Косм».

— Я могу вам чем-нибудь помочь, сын мой?

Раздавшийся тихий голос отозвался эхом в помещении храма. Незнакомец обернулся и оказался лицом к лицу с низеньким кюре в белых одеяниях.

— Я — кюре Соселанжа, отец Франсуа, — сказал священник. — Вы здесь что-то ищете?

— Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

— Если вы хотите разговаривать именно здесь, сын мой, то сначала нужно оставить за пределами храма это оружие.

Кюре указал пальцем на меч, прикрепленный к поясу незнакомца. Даже знатным господам весьма редко разрешали входить в храм с оружием.

Незнакомец некоторое время колебался, а затем ответил:

— Хорошо, давайте поговорим снаружи.

Он произнес это очень твердо. Затем он первым вышел из церкви.

— Я вас слушаю, сын мой, — сказал кюре, когда они оказались на паперти.

— Мне нужна информация об отце Косме. Я знаю, что он родом из этого прихода.

— Косм? Да, действительно… Я не был с ним знаком, потому что он умер задолго до моего приезда сюда, однако я знаю о его судьбе. Вы его родственник?

— Нет.

— Вас прислали его наследники?

— Нет.

— Тогда вас просто заинтересовали связанные с ним слухи?

— Может, и так. Расскажите мне об этих слухах.

— Дело в том, что я, собственно, знаю лишь его официальную биографию. Так что никаких сенсационных сведений от меня не ждите. Косм был весьма уважаемым сельским кюре в одной из епархий, расположенной к югу от нас. Я не знаю ее названия. Говорят, он очень хорошо заботился о своей пастве. К сожалению, этот славный человек, как и многие другие, заразился во время эпидемии в двадцатые годы. Болезнь буквально иссушила его, однако ему каким-то чудесным образом удалось выжить. Он направился в свой приход и находился там до тех пор, пока через несколько лет снова не началась эпидемия и он снова не заболел. Тогда он вернулся в Соселанж, чтобы умереть у себя на родине, однако ему опять каким-то чудом удалось выжить.

При этих словах лицо незнакомца вытянулось от удивления.

— Вы в этом уверены?

— Самое интересное в его судьбе начинается именно с этого момента, — невозмутимо продолжал кюре. — Косм отнесся к своему первому выздоровлению как к милости Господней. Однако свое второе выздоровление он воспринял совсем по-другому.

— Что вы хотите этим сказать?

— А то, что мировоззрение кюре в результате болезни коренным образом изменилось. Он вдруг стал рассматривать свои выздоровления как знамения свыше, указывавшие на то, что ему предначертано выполнить необычайно важную миссию… Он стал считать себя человеком, избранным самим Господом, — своего рода святым или же пророком. В результате с ним произошла разительная перемена. Буквально за несколько дней он стал уже мало похож на того тихого и скромного кюре, каким он был раньше. Поняв, что подобную трансформацию отнюдь не одобряют его родственники, он покинул Соселанж и вернулся к своей пастве, будучи уверенным, что именно в том приходе ему и надлежит выполнить свою предполагаемую миссию. После его отъезда в нашем городишке снова началась эпидемия…