Алан Брэдли - Сладость на корочке пирога

Я с легкостью нашла тысяча девятьсот двадцатый год. Сняла с полки кипу газет, чихая от поднявшегося облака пыли, полетевшей мне в лицо, словно мука при взрыве на мельнице, — крошечные кусочки газетной бумаги снегом посыпались на пол.

Ванная и губка сегодня вечером, подумала я, нравится мне это или нет.

Маленький деревянный столик стоял у запачканного сажей окна — света и места едва хватало, чтобы развернуть и прочитать одну газету.

Мое внимание привлек «Утренний почтовой» — газетенка, на первой странице которой по примеру лондонской «Таймс» теснились рекламные анонсы, выдержки из новостей и объявления о смерти:

«Потерян: коричневый бумажный сверток, перевязанный бечевкой.

Дорог как память огорченному владельцу. Просьба вернуть за щедрое вознаграждение.

Эппли Смит, Уайт Харт, Вулвертон, до востребования».

Или такое:

«Дорогому: Он следил за нами. В то же время в следующий вторник.

Принеси мыльный камень. Бруно».

И тут я неожиданно вспомнила! Отец учился в Грейминстере… А разве Грейминстер не возле Хинли? Я бросила «Утреннего почтового» на место и стащила с полок первую из четырех стопок «Хроник Хинли».

Эта газета выходила еженедельно, по пятницам. Первой пятницей того года был Новый год, поэтому первый выпуск датировался 8 января 1920 года.

Страница за страницей праздничные новости — рождественские гости с континента, отложенное собрание дамского общества, «упитанный поросенок» на продажу, день рождественских подарков пройдет в ассоциации фермеров, от подводы пивовара отвалилось колесо.

Судебные разбирательства в марте оказались мрачным перечнем грабежей, браконьерства и нападений.

Я продолжала читать, мои руки почернели от краски, высохшей за двадцать лет до моего рождения. Лето принесло еще больше приезжих с континента, ярмарки, требуются рабочие, лагеря бойскаутов, два праздника и дорожные работы.

После часа поисков я уже начинала отчаиваться. Читавшие это люди, должно быть, имели нечеловеческое зрение, шрифт был до ужаса мелкий. Еще немного, и я заработаю пульсирующую головную боль.

И тут я нашла:

Любимый школьный учитель разбился насмерть

Вследствие трагического инцидента утром в понедельник Гренвиль Твайнинг, магистр гуманитарных наук (Оксфорд), семидесяти двух лет, преподаватель латыни и достопочтенный заведующий пансионом при школе Грейминстер, близ Хинли, упал с часовой башни грейминстерского Энсон-Хауса. Знакомые с фактами описывают происшествие как «просто необъяснимое».

“Он забрался на парапет, подобрал мантию и изобразил ладонью римский салют. [18] Римский салют — приветственный жест, когда руку вытягивают прямо вперед, ладонью вниз, пальцы сжаты. Как вариант рука может быть под углом. Это приветствие приписывается древним римлянам, хотя фактического подтверждения этому нет. “Vale!” — крикнул он мальчикам в школьном дворе, — рассказал Тимоти Грин из шестого класса. — И затем он упал!”

Vale? Мое сердце екнуло. Это же самое слово выдохнул мне в лицо умирающий. «Прощайте». [19] Vale — лат. прощайте, от глагола valeo. Это не могло быть совпадением, не так ли? Очень странно. Здесь должна быть какая-то связь — но какая?

Черт! Мой мозг работал как сумасшедший, но безрезультатно. Ремонтный гараж вряд ли был подходящим местом для размышлений, я подумаю об этом позже.

Я продолжила читать:

«“Его мантия трепетала, словно крылья падающего ангела”, — сказал Тоби Лонсдейл, розовощекий парень, едва не разрыдавшийся, когда его уводили товарищи, пока он не поддался чувствам и не дал волю слезам.

Мистера Твайнинга недавно допрашивала полиция по делу о пропавшей почтовой марке — уникальной и баснословно ценной версии “Пенни Блэк”.

“Здесь нет никакой связи, — заявил доктор Исаак Киссинг, служивший директором Грейминстера с 1915 года. — Абсолютно никакой связи. Мистера Твайнинга глубоко уважали и, если можно так выразиться, любили все, кто его знал”,

“Хроники Хинли” выяснили, что полиция продолжает расследовать оба этих дела».

Газета датировалась 24 сентября 1920 года.

Я вернула газеты на полку, вышла наружу и заперла за собой дверь. Мисс Маунтджой праздно сидела за столом, когда я вернула ей ключи.

— Ты нашла, что искала, дорогушенька? — спросила она.

— Да, — ответила я, делая целое представление из отряхивания рук от пыли.

— Могу я задать тебе еще пару вопросов? — жеманно продолжила она. — Может быть, я смогу направить тебя к нужным материалам.