Оливер Пёцш - Дочь палача и Совет двенадцати

– Твоя правда, – отец кивнул. – Может, оно и к лучшему. – Он чуть помедлил. – Этот юнец, который был вместе с ней в мешке… Я отослал его прочь. Но у меня такое чувство, что он вернется. Ты знаешь, кто это?

Магдалена слабо улыбнулась.

– Догадываюсь. Если я правильно поняла, он пришел с Барбарой к Вальбурге. Значит, она рассказала ему, что беременна. Думаю, они сблизились за последние дни.

– Хочешь сказать, какой-то прохиндей… – вспылил палач.

Но в этот момент открылась дверь процедурной и в коридор вышел доктор Гайгер. Его фартук был испачкан кровью, и вид у него был весьма серьезный. У Магдалены сжалось горло.

– Ну? – выдавила она и снова взяла отца за руку. Тот словно оцепенел.

– Думаю… – Доктор помолчал и вытер пот со лба. – Думаю, она будет жить.

Он неспешно развязал фартук и повесил на крюк у двери.

– Она потеряла много крови, а я, в отличие от многих моих коллег, не верю в целебную силу кровопускания. Но вино и покой вернут ей силы. Будет лучше, если я отправлю ее в лазарет при больнице Святого Духа. – Тут он нахмурился. – Правда, ребенка она потеряла. И неизвестно, сможет ли иметь детей в будущем.

Несмотря на это печальное известие, у Магдалены словно гора свалилась с плеч. Она знала, что Барбара в надежных руках. Вряд ли в Баварии нашелся бы врач лучше его. Гайгер помог Паулю, Симону и Еве, которая уже находилась в больнице. Барбаре он тоже поможет.

– Мы… мы вам крайне признательны, – произнесла она неуверенно. – К сожалению, наши скромные средства…

Гайгер отмахнулся.

– Когда я работаю в больнице, то денег тоже не беру. К тому же ваш супруг уже отплатил мне сполна.

Он усмехнулся, и Магдалена посмотрела на него в недоумении.

– То есть как? – спросила она.

– Ну, когда мы возвращались в Мюнхен, у нас была возможность поговорить. Доктор Фронвизер был очень взволнован после того, как я назвал ему имя Вальбурги. И мне показалось, что с ним что-то не так. Тем не менее он был еще в состоянии передать мне один трактат. Очевидно, он сам его написал.

Доктор вынул из кармана фартука исписанные листки. Магдалена сразу их узнала.

– Я успел просмотреть его записи и должен признаться, это весьма интересно. Их непременно нужно представить широкой публике. – Он почесал подбородок. – Хотя я решительно не понимаю, как вашего супруга угораздило отравиться дурманом. И почему у него в объятиях лежала эта обнаженная, замерзшая девушка… – Он с любопытством взглянул на Магдалену. – Может, у вас есть предположения?

– Хм, насчет обнаженной девушки я слышу впервые, – несколько неуверенно ответила Магдалена. – Но, уверена, этому найдется объяснение.

– Ладно, суть не в этом, – Гайгер пожал плечами. – Ваш супруг может остаться у меня в гостевой комнате, пока не поправится. Я уверен, ему есть что рассказать о своем трактате. У него, кажется, есть еще книга о микроскопах… Это все очень занимательно.

Тут он перевел взгляд на Куизля. Палач сидел с закрытыми глазами. Только теперь Магдалена заметила в его руке медальон.

Амулет с образом святой Маргариты.

Наверное, отец нашел его в доме Дайблера. Магдалена могла ошибаться, но ей показалось, что этот хмурый, далекий от религии великан возносил благодарственную молитву.

«Чудеса случаются, – подумала она. – Похоже, он и в самом деле стареет».

– А этот любезный господин, должно быть, тесть доктора Фронвизера? – спросил Гайгер. – Могу я спросить, каким ремеслом…

– Мой отец тоже просвещен в искусстве врачевания, – поспешно перебила его Магдалена. – У нас это семейное.

– Вот как? Семейное? – Доктор приподнял брови. – Любопытно. У нас тоже, – он показал на многочисленные портреты на стенах. – Гайгеры составляют династию врачей, чтобы вы знали. Уже не одно столетие.

Магдалена задумчиво посмотрел на портреты, эту длинную вереницу предков. Их лица терялись в полумраке коридора. Потом она улыбнулась, и голос ее звучал ясно и уверенно:

– Надеюсь, то же самое когда-нибудь скажут и про Куизлей.

Барбара открыла глаза. Солнце светило в больничное окно, и в воздухе пахло весной. В печи у двери потрескивали поленья, наполняя просторную комнату приятным теплом.

Дочь палача снова закрыла глаза. Она не обращала внимания на окружающий шум и запахи, на стоны и тихий плач кого-то из пациентов, редкий смех или случайные разговоры посетителей. Сейчас в лазарете лежало около дюжины больных. До вчерашнего дня среди них была и Ева. Девушки неплохо поладили. Ева рассказала, что хотела сохранить ребенка, но матушка Йозеффа в конце концов настояла на том, чтобы от него избавиться. Барбара почувствовала, как внутри что-то кольнуло. Рука скользнула к животу.