Оливер Пёцш - Дочь палача и Совет двенадцати

– Артур! – воскликнул он. Собака продолжала скулить и лаять и пыталась дотянуться до его лица. – Прекрати! Веди себя прилично. Ты же настоящая придворная собака!

Тем временем к открытой камере подошли остальные ребята. При свете факелов рассеялись последние сомнения. В руках у Петера была маленькая такса с коричневой шкурой в белую крапинку – в точности как описывал Макс.

Они разыскали Артура.

– Это и есть собака кронпринца? – недоверчиво спросил Луки. – С виду самая обычная. Как любая дворняга.

– И тем не менее она стоит кучу денег, – ухмыльнулся Мозер. – Хорошо, что Лоренц не пустил ее на мыло… Было бы чертовски жаль.

– Ну, тогда от нее пахло бы куда приятнее, – заметил Зеппи и сморщил нос.

– Думаю, остальные собаки тоже принадлежат каким-нибудь знатным особам, – сказал Петер. – Ван Уффеле держит их здесь, чтобы потом снова продать хозяевам. Но у него вдруг появились какие-то дела.

Он нахмурился при мысли о том, что это могут быть за дела. Может, убийства невинных девушек, как предполагала мама? У него мороз пробежал по спине. Похитить и запереть в подвале собаку – это одно, а жестоко убить человека… Петер поежился. Артур у них; теперь следовало возвращаться, и как можно скорее! Неизвестно, что еще могло ждать их на этой мануфактуре…

– Вид у всех этих собак довольно запущенный, – сказал Зеппи и с жалостью посмотрел на таксу. – Еще немного, и они, наверное, померли бы с голоду или сожрали друг друга… – Он кивнул на Артура. – Этот еще ничего. К тому же он самый ручной. Кронпринц, должно быть, каждый день кормил его сахарными крендельками. И он теперь думает, что ты принес ему угощение.

Артур и в самом деле до того исхудал, что кости выступали под шкурой. Судя по всему, он видел в Петере не только освободителя, но и своего нового хозяина. Артур тявкал, без конца ерзал, и угомонить его было просто невозможно. А когда он завывал, громко и протяжно, это действительно напоминало человеческий крик. От этого лая уже болели уши.

– Черт, если эта псина не заткнется, скоро сюда явится ван Уффеле со своими венецианцами! – прошипел Шорш и повернулся к Петеру. – Сделай так, чтобы он замолчал!

– Я? – удивился Петер. – Почему я?

– Ты ему нравишься, – сказал Пауль и встал рядом. – Это сразу видно. Он тебя наверняка послушается. Тебя вообще все звери любят, я еще в Шонгау заметил.

– Это потому, что я не мучаю их, в отличие от тебя, – Петер взглянул на брата. – Но это не значит, что…

– Кончай с этим ребячеством! – донесся вдруг гнусавый голос из темноты. – Вы ничем не лучше этих вшивых дворняг! А уж на нервы действуете ничуть не меньше. Поэтому тоже посидите взаперти, пока ваши родители не заплатят сполна.

Петер вздрогнул и обернулся. Из темноты к ним шагнули четыре силуэта. Двое из них держали в руках пистоли и целились в ребят. Между ними стояли пожилая женщина и худощавый мужчина в шелковом жилете с заплатками. Мужчина злорадно ухмыльнулся.

Петер тихо простонал. Случилось то, чего они так опасались: ван Уффеле и его подельники услышали лай.

– Кыш-кыш, в камеру, мелкие вонючие крысы, – проговорил ван Уффеле и показал на открытую дверь. – Теперь вы станете моими дворнягами, – он показал на двух хмурых типов с пистолями. – И без глупостей! Иначе мои венецианцы вмиг продырявят вам черепушки. Понятно?

Петер понуро опустил голову и шагнул было в камеру, но заметил вдруг, как Шорш и Луки обменялись взглядами. Как военачальники перед сражением. Лишь на краткий миг в их глазах промелькнул испуг.

– Никто не посмеет запирать Подонков Ау, – прошептал Луки.

– И Агнерских Волков, – так же тихо отозвался Шорш. – Пусть даже придется пролить кровь. На раз, два… ТРИ!

Мальчишки кучей бросились на противника. В тесном коридоре их крики смешались с лаем собак, воплями Йозеффы и руганью ван Уффеле.

А потом раздался бесконечно громкий выстрел.

Магдалена была в преисподней.

Вокруг завывали демоны. Они с дьявольским воем тыкали в нее вилами. Острия иглами вонзались в голову, вызывая адскую боль. Вой стал еще громче, теперь к нему примешивались лай и скулеж. Послышались крики. Магдалена вздрогнула.

Лай и скулеж? С каких это пор демоны лаяли?

Где я?

Женщина с трудом открыла глаза, и в первый миг ее окутала тьма. Потом в темноте стали вырисовываться очертания, предметы. Медленно пробуждались воспоминания. Она спустилась в подвал в поисках Евы, но ван Уффеле и Йозеффа ее поймали. Потом ей в рот стали вливать настойку, выпить пришлось очень много. Скорее всего, в настойку добавили что-то еще. Последнее, что она помнила, это лязг засова.