— Ты? Такая крошка?
— Да, — едва слышно прошелестела Марилла. — Я убила. Убила Ортобула. Цикутой. Я помогла… я убила… Эргокла. Все я. Остальные… просто мои сообщники… орудие. Эти двое… все записали. — Что-то вроде упрека промелькнуло в обращенных на нас потускневших глазах.
— Нужно, чтобы она повторила все это при свидетелях, в местной тюрьме…
— Если б только можно было достать противоядие! — воскликнул я. — Может, у вас есть индийский перец, тогда мы продлим ее пребывание в мире живых и устроим публичное слушанье.
— Нет! — попыталась закричать Марилла, но смогла издать лишь слабый писк. Непослушной рукой она попыталась стянуть с пальца кольцо.
— Осторожно, в кольце может быть яд! — предостерегающе крикнул Аристотель.
Я бросился к Марилле и сорвал с ее пальца золотое кольцо, на котором поблескивал один-единственный камень. Она издала отчаянный вопль, на этот раз довольно громкий, потом с неимоверным усилием вытащила из печи головешку и, прежде чем я успел что-то предпринять, дрожащими руками засунула ее себе в рот. Раздалось отвратительное шипение, в воздухе повис дым и запах горелого мяса. Женщина задыхалась, хватая ртом воздух, насколько позволяло парализованное тело, а ее глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Вскоре огонь достиг легких, уже почти лишенных воздуха, и прямо на наших глазах Марилла торжествующе испустила дух.
Эпилог
Эрос. Жизнь продолжается
— Как же, как же я не догадался? — запоздало корил себя Аристотель.
Лишь на следующее утро мы смогли, наконец, остаться вдвоем и спокойно обсудить происшедшее. О событиях минувшего, бесконечно долгого и мрачного вечера я предпочел бы не вспоминать. Мы сопроводили тело несчастной Мариллы в местную тюрьму, а потом стали давать показания, представ, наконец, перед архонтом, которого спешно подняли с постели. Показания также взяли у нашего нового знакомого — почтенного магистрата, который, к счастью, появился в домике в последний момент. Мои записи разобрали и засвидетельствовали, и странное заявление Мариллы было заверено. Ближе к утру в Афины обещали отправить гонца, чтобы тот поспел к самому открытию городских ворот и, едва взойдет солнце, сообщил о случившемся Басилевсу. Новость, без всякого сомнения, должна снять обвинение с Гермии.
Когда со всеми хлопотами было, наконец, покончено, афинские ворота уже давным-давно закрылись, и мы провели ночь в чьем-то гостеприимном доме. До самого утра меня мучили страшная головная боль и расстройство желудка. Когда рассвело, я почувствовал некоторое облегчение, мы с трудом оседлали наших усталых мулов и поскакали в Афины, где немедленно отправились ко мне домой, чтобы как можно скорее принять ванну и позавтракать.
— Я должен был это предвидеть, — печально повторял Аристотель. — Я, который столько говорил о кончине Сократа! Как только Марилла начала так спокойно обо всем рассказывать, я должен был догадаться — она что-то задумала. Хорош врач, сидит возле умирающего и ничего не замечает! И ведь все это время в домике пахло конейоном.
— Не напоминай мне об этом запахе. Моя одежда, кажется, провоняла им насквозь. А мы-то поверили, что дело в тюфяке и дохлой крысе. Кто бы мог ожидать такого коварства от простой рабыни?! Жаль, не удалось раздобыть противоядие.
— Ох, Стефан, разумеется, ни в какое противоядие я не верю. Говорят, оно есть, но действие толком не изучено. К тому же ни у кого в Аттике нет индийского перца. Боюсь, это был просто обман. Или угроза. Я хотел, чтобы Марилла испугалась и выложила все, что знает. Но как же я, старый болван, ничего не заподозрил, когда она взяла в руки кубок с вином и начала говорить!
— Никому и в голову не придет связать такую прелестную девушку с цикутой.
— А разум рабыни — с подобной решимостью. Марилла была красавицей. Непохожей на Фрину, но очаровательной. Осмелюсь предположить, Кирка тоже показалась Одиссею прелестной, когда они впервые встретились. И Медея.
— Но Кирка — полубогиня, Медея — царевна, а Марилла — всего-навсего рабыня. И все же она погубила троих мужчин. Сначала Ортобула. Затем Эргокла. И, наконец, Филина.
— Да. Боюсь, грядет суд над Филином. По крайней мере, в деле Мариллы явно отсутствуют политические мотивы, спасибо и на том. Учитывая, что мы располагаем письмом от Клеофона, которое я намерен предоставить Верховному Архонту и Басилевсу, возможно, Гермию удастся избавить от участия в дальнейших судебных разбирательствах. Не исключено, что твой будущий тесть даст, наконец, согласие на брак с его дочерью.
Читать дальше