Наталья Александрова - Тайна тринадцати апостолов

Шум в коридорах дворца стал слышнее, то и дело раздавались громкие взволнованные голоса.

Мастер Якопо хотел уже покинуть свой наблюдательный пост, чтобы выяснить, что происходит во дворце, но в это время дверь соседней комнаты снова отворилась. Мастер Якопо подумал, что это вернулся граф Фоскари, однако это был не он.

На пороге комнаты появился пожилой мужчина с решительным и властным лицом — тот самый адмирал, который прежде в этой же комнате беседовал с графом Фоскари, а после — с прятавшимся за портьерой сбиром.

На лице адмирала было написано волнение и даже испуг.

— Вы здесь, ваша светлость? — проговорил адмирал, увидев дожа. — Слава богу, что я вас застал. Вам следует как можно скорее бежать из дворца. Кто-то выдал наши планы инквизиторам, и во дворец нагрянули сбиры.

— А где граф Фоскари? — настороженно и недоверчиво спросил дож.

— Убит… — Адмирал горестно вздохнул. — Он попытался остановить сбиров, и один из них заколол его. Так что вы должны как можно скорее покинуть дворец. Я выведу вас через потайной коридор. Вас уже ждет гондола.

Дож все еще колебался.

В это время адмирал заметил стоящую на столе шкатулку.

— Это… это то, о чем я думаю? — спросил он дожа.

— То самое.

Адмирал застыл как каменное изваяние. На лице его сменялись странные выражения — от страха до мучительного желания.

— Сорок тысяч дукатов… — проговорил он едва слышно.

— Шестьдесят тысяч, так говорил граф, — поправил его дож.

— Шестьдесят… — Голос адмирала прозвучал мечтательно.

Вдруг он повернулся к дожу, шагнул к нему и проговорил медленно и неуверенно:

— Ваше высочество, я должен сообщить вам нечто весьма важное и тайное.

— Говорите же, адмирал! Что за предисловия? У нас нет на них времени. Вы же сами говорили, что во дворце сбиры!

Адмирал подошел вплотную к дожу, как будто и впрямь собираясь сказать ему нечто секретное, покосился на дверь. Дож слегка склонил голову, обратившись во внимание, и вдруг адмирал поднял руку, в которой он сжимал какой-то тяжелый продолговатый предмет, коротко замахнулся и ударил дожа по голове. Дож ахнул, покачнулся, схватился за голову, затем удивленно взглянул на свои окровавленные руки.

— Что это… — проговорил он хриплым срывающимся голосом. — Вы сошли… с ума… за что… адмирал…

— Вы сами сказали, ваше высочество, — шестьдесят тысяч причин! — И с этими словами адмирал снова ударил дожа — еще и еще раз.

Колени дожа подломились, и он рухнул на плиты пола, как подрубленное дерево.

Адмирал снова опасливо покосился на дверь, наклонился над дожем, желая убедиться, что тот мертв. Затем обтер орудие убийства об одежду жертвы.

Мастер Тинторетто разглядел это орудие: это был резной адмиральский жезл.

Убедившись, что дож не дышит, адмирал выпрямился, подошел к столу и схватил шкатулку. Затем он шагнул к двери, но на полпути остановился. На лице его проступило подозрение — видимо, он почувствовал, что шкатулка чересчур легка.

Он ощупал ее, нашел кнопку замка и откинул крышку.

Лицо его исказилось. Сперва на нем отразилось недоумение, затем — растерянность и, наконец, гнев.

Швырнув шкатулку на пол, он метнулся к столу, быстро оглядел его, затем обежал комнату, заглядывая во все углы, и вдруг заревел как раненый зверь.

Вопль его затих. Адмирал подскочил к мертвому дожу, в остервенении пнул его ногой и выкрикнул:

— Обманул! Обманул! Обманул!

Мастер Якопо, который до того как завороженный следил за трагическими событиями в соседней комнате, бросил свой бокал и побежал к двери: пришла пора позаботиться о своей собственной безопасности.

Он выскользнул в коридор и быстро пошел по нему в сторону, откуда его привел сегодня хвастливый слуга. В дальнем конце коридора появились вооруженные люди. Мастер Якопо юркнул в приоткрытую дверь, за которой оказалась пустая комната.

Вооруженные сбиры пробежали мимо.

Живописец снова выскочил в коридор и побежал прочь.

Свернув за угол, он увидел на полу неподвижное тело. Наклонившись над ним, узнал того самого болтливого слугу.

Парень был мертв.

Мастер Якопо перекрестился и побежал дальше.

Он уже ничем не мог помочь несчастному, и следовало спасаться самому.

Наконец он увидел узкую лестницу, спускающуюся на первый, нежилой этаж. Сбежав по ней, оказался перед дверью, выходящей на канал. К счастью, неподалеку проплывала гондола. Живописец помахал лодочнику, показав золотую монету, и тот причалил к выходу из графского дворца.