Наталья Александрова - Тайна тринадцати апостолов

Он показал ей список.

Первым в этом списке, как и следовало ожидать, стояло имя главы заговора — Винченцо Беллини, а сразу вслед за ним было имя его секретаря — Манфреди Темпо.

— Ну и что? — В глазах Ленской было непонимание.

— А то, что Темпо по-итальянски — это время. А что сказано в этой надписи?

— Время — лучший советчик…

— Вот именно!

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что нам нужно обратить внимание на этот список, на список участников заговора. За то время, что я нахожусь в Венеции, я нашел несколько картин, которые вели меня по следам того заговора. Я уже рассказал вам об этом коротко, чтобы не утомлять, но суть в том, что великий Тинторетто знал какую-то тайну и спрятал свое знание в нескольких картинах. В нескольких картинах на евангельский сюжет, на сюжет Тайной вечери. И между прочим, написал на одной из этих картин, что каждый участник того трагического ужина хранит свою часть тайны. А их, этих участников, как вы понимаете, тринадцать. Тринадцать! А на моем пути не было тринадцати картин. Так, может быть, те участники заговора, которым не досталась своя картина, хранят тайну в собственном имени?

Старыгин вооружился карандашом и просмотрел список заговорщиков, подчеркивая те имена, которые еще не встречались на его пути по церквям и подземельям Венеции:

— Гвидо Орвиетти, член Большого совета… Массимо Ланци, сенатор… маркиз Луиджи Ринальди… граф Лука Манчини… Якопо Негреско, капитан дворцовой гвардии… Карло Путти, сенатор… О, Л, Р, Н, П…

Дмитрий выписал буквы на листок и перевел взгляд на каминную доску, точнее — на выбитую на ней надпись.

— Ну, приступим… — Он нажал на букву «О» в первом слове надписи, затем — на букву «Л» в этом же слове, на букву «Р» в конце этого слова, на буквы «Н» и «П» во втором и третьем…

И когда он нажал на последнюю из выписанных букв, каминная доска чуть заметно дрогнула, и часть ее выдвинулась вперед.

За этой частью открылось темное углубление.

Старыгин переглянулся с Ленской и осторожно запустил в это углубление руку…

— Что там? — взволнованно проговорила Александра Павловна.

Старыгин, ничего не отвечая, вытащил руку из тайника и раскрыл ладонь.

На ней лежал… не камень, а сгусток живого солнечного света, наполнивший многоцветным сиянием небольшой полутемный университетский кабинет.

— Что это? — прошептала Ленская, шагнув к Старыгину и не сводя растерянного и восхищенного взгляда с его находки.

— Драгоценный камень, — ответил тот почти спокойно. — Самый большой алмаз, какой мне когда-нибудь приходилось видеть. Впрочем, — тут же признался он, — я их не так уж часто видел. Но все равно он удивительно большой…

— И удивительно красивый! — добавила Ленская.

— Браво, браво! — раздался у нее за спиной сухой, словно каркающий голос. — Я не ошибся, сделав ставку на вас! Вы разгадали загадку, над которой я бился много лет!

Старыгин резко обернулся — и увидел посреди кабинета человека в черном плаще и треугольной шляпе. Человека, лицо которого было спрятано под карнавальной маской.

Под зловещей маской Чумного Доктора.

— Это еще что за чучело? — удивленно спросила Ленская.

— Это чучело, как вы удачно выразились, — ответил ей Старыгин, — идет по моим пятам с того момента, как я приехал в Венецию. Это опасное чучело, под этой карнавальной маской скрывается убийца… на его счету уже несколько смертей… Слушайте, вы что — бессмертны, что ли? Я же своими глазами видел, как вас погребли тяжеленные фолианты!

— Хватит болтать! — оборвал его человек в маске. — Отдайте мне камень, и тогда, возможно, я оставлю вас в живых!

С этими словами он вытащил из-под полы своего плаща пистолет и направил его на Старыгина.

— Возможно, оставите? — переспросил Дмитрий. — Не хотелось бы полагаться на такую шаткую возможность…

— А что вам остается? — Человек в маске усмехнулся и протянул руку: — Отдавайте, отдавайте, игра закончена!

— Нет еще! — Старыгин взглянул на Ленскую и проговорил озабоченным голосом: — Как здесь, однако, душно! Вроде бы и окно открыто, а свежести совершенно не чувствуется…

— Нашли о чем думать! — прошипел злодей.

Ленская стояла возле единственного окна в комнате, которое располагалось напротив камина. Окно это выходило на Большой канал, створки его были открыты, пропуская в комнату влажный воздух Венеции, воздух застывшего Средневековья. Александра Павловна удивленно взглянула на Старыгина, и вдруг в глазах ее вспыхнуло понимание.