Наталья Александрова - Тайна тринадцати апостолов

Старыгин толкнул дверь — и она открылась.

Свернув рукопись в трубку и положив ее в карман, Старыгин вышел в коридор и окликнул служителя:

— Синьор! Синьор! Я закончил свою работу!

Вместо ответа в глубине коридора раздался какой-то странный звук — то ли стон, то ли вскрик. Заподозрив неладное, Старыгин пошел в направлении этого звука.

Вскоре он оказался возле полуоткрытой двери.

Старыгин попытался открыть эту дверь, но что-то мешало этому, словно дверь во что-то упиралась.

Дмитрий толкнул дверь сильнее и кое-как протиснулся в образовавшуюся щель.

За этой дверью обнаружилось большое, ярко освещенное помещение, полностью заставленное стеллажами, на которых располагалось множество старинных томов в кожаных переплетах, а также свернутых рулонами географических карт и чертежей.

Опустив глаза, Дмитрий увидел, что мешало ему открыть дверь: на полу перед самой дверью лежал тот самый служитель архива, который незадолго до того привел его в подвал и привез на тележке старинный фолиант.

Глаза его были полузакрыты, однако он дышал. Наклонившись и пощупав его пульс, Старыгин убедился, что служитель жив и только потерял сознание, видимо, от удара по голове — на темени у него на глазах вспухала солидная шишка.

Выпрямляясь, Старыгин боковым зрением заметил какое-то движение у себя за спиной. Он резко отшатнулся в сторону и развернулся в прыжке, сам не ожидая от себя такой прыти.

Над бесчувственным телом архивиста стояло странное существо, в первое мгновение показавшееся Старыгину похожим на огромную летучую мышь. Правда, тут же он понял, что это — человек в маскарадном костюме, в черном шелковом плаще, треугольной шляпе и жуткой маске Чумного Доктора.

Тот самый человек, которого он видел в таинственной церкви. Тот самый, чей разговор с Анджелой Контарини он случайно подслушал в одном из залов музея Коррер.

В руках у этого зловещего незнакомца была короткая тяжелая дубинка — должно быть, этой дубинкой он оглушил архивиста, и сам Старыгин чудом увернулся от ее удара.

— Ловко! — прокаркал незнакомец. — Неплохо для реставратора! Можно подумать, что ты занимался не реставрацией живописи, а восточными единоборствами. Но твоя ловкость тебе не поможет. Отдай мне то, что ты нашел, — и можешь отправляться на все четыре стороны. Иначе же ты не выйдешь из этого подвала.

— Кто вы такой? — спросил Старыгин, незаметно отступая и в то же время не спуская глаз с противника.

Он не рассчитывал на ответ — скорее, просто тянул время, чтобы оглядеться и найти какой-нибудь выход.

— Тебе до этого нет дела! — прокаркал черный человек. — Я сказал — отдай мне то, что ты нашел, и я тебя отпущу!

— Я готов обсудить условия, на которых вы это получите…

— Никаких условий! Отдай — и все! — И черный человек шагнул к Старыгину, поднимая свою дубинку.

Но Дмитрий не зря тянул время.

Он заметил валявшийся на полу фолиант и ловким футбольным пасом послал его под ноги незнакомцу. Тот споткнулся о тяжелую книгу, едва не упал и потерял долю секунды. За эту драгоценную долю секунды Старыгин успел отскочить в сторону и скользнул в проход между двумя рядами стеллажей.

— Браво! — прохрипел незнакомец в черном. — Не ждал от вас такой прыти! Но вам все равно придется отдать мне свою находку. Из этого подвала есть только один выход, и вам к нему не пробраться мимо меня. Так что лучше сделайте то, о чем я вам говорю, вы только сбережете свое и мое время…

Старыгин понял две вещи.

Во-первых, человек в черном не знает, что конкретно он нашел в архиве. Он не говорит о рукописи, о документе, он говорит «отдай мне то, что нашел», «отдай свою находку».

Во-вторых, незнакомец отвлекает его разговорами, тянет время, как сам Старыгин минуту назад, а тем временем бесшумно крадется по соседнему проходу между шкафами.

Дмитрий пригнулся, сдвинул толстый том на нижней полке и выглянул через образовавшийся просвет.

Действительно, человек в черном крался по проходу, полы его плаща волочились по полу, как черные крылья, а в руке у него была теперь не дубинка, а плоский черный пистолет.

Еще шаг-другой, и он может заметить Старыгина сквозь просветы между старинными книгами, а там два-три удачных выстрела, и все будет кончено…

Времени на размышления не было. Старыгин навалился всем весом на стеллаж, перед которым стоял.

Стеллаж был привинчен к полу шурупами, это крепление было рассчитано на вес тяжелых книг и выдержало первый напор.