Наталья Александрова - Тайна тринадцати апостолов

Один из официантов прикрикнул на него:

— Проваливай, попрошайка! Тебе здесь ничего не обломится!

Старик перестал играть, но не ушел. Он обрушился на официанта с истинно итальянским темпераментом:

— Я не попрошайка! Я честный человек! Я музыкант! Спроси кого хочешь — всякий знает Пьетро Ломбардского! Я хочу честно заработать на кусок хлеба!

— Вот и иди работать! В порту или на оптовых складах всегда нужны грузчики!

— Я не грузчик! Я слишком стар для тяжелой работы! И вообще, я свободный художник! Я последний, кто владеет древним искусством игры на окарине! Сейчас никто не умеет играть на окарине! Не станет меня — не станет настоящей старинной музыки!

— Проваливай, проваливай, свободный художник, пока я не позвал карабинеров!

Старик запустил какое-то цветистое ругательство, спрятал свой инструмент в сумку и побрел прочь.

У Старыгина возникла идея — может быть, не самая лучшая, но ничего другого в его голову все равно не приходило. Он вскочил, бросил на стол деньги и пошел вслед за уличным музыкантом.

Догнав его, он окликнул старика:

— Синьор, мне очень понравилась ваша музыка. Могу я угостить вас обедом?

— Можешь, бамбино! — Старик взглянул на Старыгина с высокомерием настоящего итальянского босяка. — Это свободная страна! Только имей в виду — Пьетро Ломбардский не ест этой новомодной американской еды — гамбургеров и хот-догов! Я ем только настоящую итальянскую еду — хорошую пасту, лазанью, ризотто…

— Думаю, что-что, а настоящую итальянскую еду можно найти в Венеции.

— Не так-то просто, бамбино! — скривился старик. — В наше время люди разучились готовить! Люди разучились работать, люди разучились любить, люди разучились играть на настоящих музыкальных инструментах… когда меня не станет, кто сможет сыграть на окарине?

— Смотрите-ка, кажется, здесь подают домашнюю пасту! — проговорил Старыгин, увидев маленький ресторанчик, в окне которого была выставлена старинная машинка для приготовления пасты.

— Ну, что ж, попробуем, попробуем…

Старыгин со старым музыкантом заняли столик перед входом в ресторан. К ним тут же подлетел молоденький официант.

— Вы сами готовите пасту? — строго осведомился у него старик.

— Само собой! — заверил его официант, кажется, обиженный таким вопросом.

— Вы подаете только свежую сегодняшнюю пасту?

— Ну, разумеется!

— Допустим, бамбино, допустим! Тогда подай нам хорошие домашние тальятелли с грибами, козьим сыром и прошутто! И вели повару добавить каперсов и не жалеть сыра — скажи, что это не для каких-нибудь туристов, а для понимающих людей! И еще — принеси нам два стакана домашнего красного вина!

Официант пошел было выполнять заказ, но старик остановил его:

— Нет, бамбино, неси сразу целый графин — чтобы не пришлось гонять тебя несколько раз! Главное, бамбино, правильно сделать заказ! — поучительно проговорил старый музыкант, проводив официанта взглядом. — Видишь, как он помчался? Как наскипидаренный! Нет, сейчас никто не умеет работать! Сейчас никто не умеет по-настоящему петь! А как пели раньше у нас в Ломбардии!

Старик прочистил горло и выдал руладу.

Американская туристка за соседним столиком, мать хорошенькой девочки лет пяти, недовольно покосилась на него. Старик жестом извинился и замолчал.

— А вы умеете читать старинные нотные знаки? — спросил Старыгин, решив приступить к делу и открыв на экране своего телефона снимок, сделанный в музее музыкальных инструментов. — Их еще называют невмами?

— Невмы? Первый раз слышу! У нас, в Ломбардии, музыку записывали по-старому — крючками!

— Жаль… — Старыгин решил, что впустую потратил время, и уже собирался убрать телефон, но старик задержал его руку:

— Постой-ка… что это у тебя? Надо же, я знаю эту песенку… и мелодия тут записана по-старому — крючками…

— Так вы вот эти самые значки называете крючками! — оживился Старыгин.

— Ну да, это и есть крючки… не только я — все в Ломбардии так их называют… — Старик вполголоса напел мелодию и поморщился. — Да что же это? Тут все переврано! Какой идиот записал эту мелодию? На самом деле она звучит совсем не так!

— Не так?

— Ну конечно, не так, бамбино! Вот здесь должно быть «С», а нарисовано «L», а здесь вместо «К» стоит «G»… и вот здесь ошибка, и здесь тоже… надо же, какой дурак это писал?

— Постойте, синьор Пьетро, вы говорите «G», «L», «К»… то есть эти значки имеют буквенные названия?

— Ну да. — Старик удивленно взглянул на Старыгина, как будто тот не знает очевидных вещей. — Ну да, крючки можно рисовать, а можно записывать буквами и цифрами. Ведь эти ваши новомодные ноты тоже можно рисовать на нотном стане, а можно писать — до, ре, ми… ну, и так далее, бамбино, ты сам знаешь.