Мария Фагиаш - Лейтенант и его судья

Капитан вынул из своего бумажника конверт и протянул его Хедри.

— Вам знаком этот конверт, господин обер-лейтенант?

Хедри растерянно посмотрел на него.

— Так точно, господин капитан. Это мое письмо к покойному капитану Мадеру.

— Почему вы послали ему письмо?

— Мы были друзьями. Когда я узнал, что он переводится в Генеральный штаб, я поздравил его.

— Невзирая на то, что вас при этом обошли?

Кровь прилила обер-лейтенанту к лицу.

— Я не понимаю, господин капитан, какое это имеет отношение к моему письму Мадеру.

Кунце на секунду закрыл глаза. Он никогда не мог спать в поездах, а поездка в Гродек была долгой и утомительной.

— Вы уезжали из Гродека после тринадцатого ноября?

— Нет, господин капитан.

— А как же получилось, что ваше письмо Мадеру было отправлено в Вене, утром четырнадцатого ноября?

— Его отправил мой домашний еврей, когда он был в Вене по пути в Америку.

Кунце удивленно поднял брови.

— Ваш домашний еврей?

— Это местное выражение, — объяснил полковник. — Гродек как гарнизон отнюдь не райское место. Особенно для молодых офицеров. Даже приличную квартиру найти проблема. В этом смысле евреи незаменимы. Они могут найти и обеспечить буквально все. Может быть, это связано с их религией. Наши местные, сдается мне, еще лучше, чем Моисей. Они могут из скалы не только холодную, но и горячую воду высечь.

Кунце принял шутку с вежливой улыбкой и обратился вновь к Хедри:

— Почему вы отправили письма с этим человеком, а не опустили их в почтовый ящик здесь, в Гродеке?

— Я посчитал, что так будет быстрее. Почта здесь работает, мягко говоря, плохо.

— Это было единственное письмо, которое вы передали с этим человеком?

— Нет, господин капитан. Я передал ему три или четыре письма. Все были адресованы друзьям в Вену.

— Так три или четыре?

Хедри, на секунду задумавшись, сказал:

— Три.

— Друзьям среди военных?

— Нет, господин капитан, штатским.

— Получатели, значит, не друзья-офицеры?

— Нет, господин капитан. Только капитан Мадер. Остальные — ну, в общем, женщины.

— Все трое?

— Так точно, господин капитан.

Капитан Кунце спросил фамилии и записал их.

— А как фамилия этого, — он запнулся на секунду, — вашего домашнего еврея?

— Лебовиц.

— Имя?

— Я не знаю. Я его звал только по фамилии. Но это можно выяснить. Его заменил у меня его племянник. Я могу спросить, если вы считаете это необходимым.

— Это бы нам очень помогло.

Разговор протекал спокойно и непринужденно. Обер-лейтенант все еще был слегка озадачен, но показал себя готовым всячески помочь капитану.

— Девятнадцатого ноября вы получили циркуляр, подписанный неким Чарльзом Френсисом, и немедленно передали его командиру. Это так?

— Так точно, господин капитан.

— Вы вскрывали конверт?

— Нет, господин капитан.

— А почему нет?

— Я не вскрывал его, так как все офицеры гарнизона получили приказ немедленно передать циркуляр господину полковнику, если таковой будет получен! — Впервые с начала разговора в тоне обер-лейтенанта прозвучали нотки раздражения.

Кунце бросил на него долгий вопрошающий взгляд. Этот молодой человек оставался для него загадкой. Перед поездкой в Гродек Кунце ознакомился с его биографией.

Хедри происходил из старинной и очень богатой семьи. Тот факт, что ему удалось не только поступить в военное училище, но и закончить его, свидетельствовал о том, что он был способнее, чем обычный кавалерийский офицер. Но на данный момент он находился в состоянии глубокого похмелья и с трудом сдерживал зевоту.

В предписанном офицерским кодексом, четком, подчеркнуто почтительном тоне его ответов уши Кунце улавливали некий оттенок надменности. Один из фон Хедри говорил с неким Кунце. Снова для Кунце было загадкой, каким магнитом тянет к себе армия? Почему такой молодой фон Хедри с его прекрасными физическими и духовными качествами выбирает карьеру офицера, которая не может ему предложить ничего, кроме оглупляющей рутины, недалеких друзей-офицеров и тягостного принуждения?

— Какие у вас планы на будущее, господин обер-лейтенант?

Молодой человек сморщил лоб. Он не понимал вопроса.

— Относительно чего, если позволите спросить?

— Вы собираетесь продолжить службу?

— Разумеется, господин капитан.

— Несмотря на разочарование, что вас не перевели в Генеральный штаб?

Обер-лейтенант больше не выглядел сонным. Он сделал глубокий вдох.