Дэвид Дикинсон - Ад в тихой обители

«Civitas Dei»? — задумался Пауэрскорт, стараясь точнее перевести эту латынь. Господни граждане? Государство Господне? Ах, ну да, — «Царство Божие». На земле, надо полагать. А почему такая секретность? Что скрывать? То же, что в Комптоне? Возможно, оксфордский теолог поможет разобраться.

«… Объект характеризуется как личность чрезвычайно серьезная и необщительная. Не стал бы закадычным другом лорду Фицджеральду. Практически весь день объект работал, не выходя из комнаты. Выяснилась только одна его слабость — пристрастие к рыбным блюдам».

Пора бы, думал Пауэрскорт, кому-нибудь написать труд по типологии педагогов Оксфорда и Кембриджа. Продемонстрировать все разновидности этих ученых мужей: тихих, надменно молчаливых, ироничных, ядовито саркастичных, изредка почти нормальных, добродушно говорливых, избыточно красноречивых, просто страдающих словесным недержанием… Сидевший за столом у окна с видом на чудесный сад оксфордского Тринити-колледжа, профессор богословия Кристофер Филипс явно принадлежал к породе неукротимо речистых. На вопрос детектива о современных случаях перехода из англиканства в католичество он разразился бесконечной историей о Ньюмене. Десять минут без перерыва (казалось, даже не переводя дыхание) Филипс описывал приезд и поступление Ньюмена в университет. Когда через двадцать минут повествование дошло до завтрака, на котором Ньюмен с друзьями замыслили движение англокатоликов, Пауэрскорт решил, что единственное интересующее его движение — это побег отсюда, и поскорее. Сорок пять минут спустя Филипс, наконец, перешел к Риму; свершилось дезертирство в 1845-м, пятьдесят пять лет назад. Пауэрскорт ужаснулся: при такой скорости рассказ дойдет до интересующего его времени лишь к вечеру.

— Прошу прощения, мистер Филипс, все это необычайно увлекательно, но я не смею отнимать у вас столько времени. Были ли примеры подобных конфессиональных переходов в нынешнем поколении?

— О да, о да! — с энтузиазмом подтвердил Филипс и вновь зажурчал про свое. Правда, поток исторических сведений побежал чуть быстрее. Обрисовался еще десяток лет. Минут по пять на каждый год, прикидывал про себя детектив, стало быть, освобождение — часа через полтора. В данный момент красочно излагалась история сестры Гладстона [45] Уильям Гладстон (1809–1898) — премьер-министр Великобритании, периодически занимавший этот пост в 1860-1890-х гг. Эллен, ревностной новообращенной католички, отказавшейся даже от туалетной бумаги, взамен которой уборные ее дома были обильно снабжены брошюрами протестантских проповедников. Биография Ньюмена дошла до его неудачного дебюта в Католическом университете Дублина.

— Странно все-таки, — на секунду отвлекся от плавного повествования Филипс. — Странно не то, что у Ньюмена появились последователи, а то, что их оказалось так мало. Казалось бы, Ньюмен, ставший уже кардиналом, своим примером мог увлечь весь цвет британской молодежи. Однако этого не случилось.

Затем произошло невероятное — случайно глянув на часы, Кристофер Филипс смолк.

— Боже праведный! Извините, лорд Пауэрскорт, я все говорю и говорю. Вас ведь интересует современный процесс?

Пауэрскорт кивнул. Сколько же длятся лекции этого профессора? Начинает в десять утра, заканчивает в четыре вечера? Остается ли под конец в аудитории хотя бы один студент?

— Переход практически всегда происходит от Кентербери к Риму. Явление не массовое, но постоянное. Для обращения англиканца в католичество множество причин. Главную роль, я полагаю, здесь играют всякого рода сомнения. Сомнения относительно науки и мистики. Сомнения относительно религии под управлением государственных чиновников в сутанах и соответственно рост привлекательности той церкви, которой уже две тысячи лет руководят сугубо духовные иерархи. К тому же неразрешимые вопросы обыденного бытия. В провинции людям обидно и непонятно, почему они живут на задворках. В городах ищут и не могут отыскать ответов толпы отчаявшихся, чьи тела измучены скверным нищенским бытом, а души — страхом потерять работу. На этом фоне католицизм обещает немало: веру усомнившимся, аргумент скептикам, порядок растерявшимся, систему ценностей мятущимся. Всем, жаждущим авторитета и опоры, он обещает прочность строгой традиции. Для того, кто решится перейти этот крепостной мост, интеллектуальные проблемы будут решены.

— Вам доводилось слышать, мистер Филипс, об организации под названием «Civitas Dei»? — пустил стрелу в чистое поле Пауэрскорт.