Дэвид Дикинсон - Ад в тихой обители

Пауэрскорт взял чашку чая и ломтик шоколадного кекса.

— Учитывая комптонские обстоятельства, вы, вероятно, очень беспокоитесь о сыне?

— О нет! — почти возликовала миссис Феррерз. — Отец Сиблейн уверил нас, что сын там в совершенной безопасности! Отец Сиблейн — священник нашей, стоящей на холме церкви Святого Франциска Ассизского.

Пауэрскорт удивился. Бристольский католический священник так убежден, что юноше из его паствы будет безопасно в Комптоне, где певчие то исчезают, то гибнут один за другим? Может, и этот патер посвящен в тайну собора?

— Чем же отец Сиблейн мотивировал свою твердую уверенность?

— Ничем, лорд Пауэрскорт. Он просто дал нам слово, что Августину в Комптоне будет спокойно, как под крышей родного дома.

— Если позволите, еще вопрос, миссис Феррерз, и мой назойливый визит будет окончен. Руководство собора не смутили религиозные устои вашего Августина?

— О, вряд ли, лорд Пауэрскорт! Отец Сиблейн все решил с тамошним архидиаконом или деканом, уже не помню, с кем именно.

Детектив ощутил под ногами зыбучие пески. Пора извиниться и вежливо распрощаться. Меньше всего сейчас хотелось бы услышать нечто, что немедленно погонит обратно в Комптон. Он пытался найти какое-то невинное объяснение. Возможно, отец Сиблейн соученик или старинный друг кого-либо из главных комптонских каноников. Возможно, именно он служит мессы в Мэлбери-Клинтон по субботам, тогда как архидиакон — по четвергам… Однако сидеть и строить догадки в гостиной миссис Феррерз довольно глупо.

— Отец Сиблейн, по-видимому, человек с большим жизненным опытом? — как бы вскользь обронил на прощание Пауэрскорт.

— Нет-нет! — возразила хозяйка. — Он молод, ему, думаю, всего лишь около тридцати. Наверное, и в сан он посвящен недавно, после окончания Английского католического колледжа в Риме. Ходят слухи, о, я не знаю, только слухи, что прежде он исповедовал англиканство. — Очи миссис Феррерз блеснули. — У нас он всего года полтора.

В глазах еще стояли изображения мадонн, в ушах еще звенели экспрессивные интонации миссис Феррерз, когда Пауэрскорт покидал дом 42 по Клифтон-райз. Господи Боже! Католический священник, рекомендующий духовному чаду поступить в протестантский хор и распевать псалмы еретиков. Католический священник, убеждающий родителей, что их сыну будет уютно и спокойно в городе, где певчим платят сожжением и расчленением их трупов. Местному патеру известны некие темные секреты кафедрального собора англиканцев? Соблазнительно подняться на холм и побеседовать с ним возле алтаря церкви Святого Франциска Ассизского, но опасно, слишком опасно. Нет, теперь в Кембридж. В Кембридже, по крайней мере, под ногами твердая почва.

У Энн Герберт имелось подозрение относительно того, зачем она приглашена Патриком Батлером съездить на денек в Гластонбери. За все время знакомства он ни разу не предлагал куда-нибудь поехать, хотя бы на побережье в двадцати милях от Комптона. В предчувствии, что экскурсия может коренным образом изменить ее последующую жизнь, оделась она самым модным, самым нарядным образом. В поезде Патрик без умолку разливался, подробно знакомя ее со стилем и содержанием намеченной на ближайший выпуск «Меркюри» первой серии дневников монаха, свидетеля исторической ликвидации монастырей.

— Епископ над переводом млеет от счастья, Энн. Боюсь только, не засушил бы текст этого безымянного парня, которого мы обозначим просто «монах из Комптона». Он, знаешь ли, писал с чувством, времени не жалел на жалобы насчет питания и сырого жилья.

Потом они стояли у края поля с руинами аббатства Гластонбери, и Патрик пояснял:

— Фермер не против, чтобы здесь народ бродил. Я специально спрашивал в гостинице, когда мы кофе пили. Ходить ходи, лишь бы овец не распугал.

Аббатство когда-то было крупнейшим, богатейшим в Британии. По всей стране шла молва о его драгоценных реликвиях и роскошном убранстве. Ныне практически ничего не осталось. За три с половиной столетия остатки разрушенных, позеленевших ото мха стен густо поросли травой и лишайником. В бывшем святилище теперь гнездились грачи, скворцы и ласточки. Давно исчезли цветные стекла великолепных, искусно исполненных старыми мастерами витражей. Сквозь пустые проемы каменных развалин ярко светило солнце и дул ветер. Под аркой главного портала, сквозь который в прежние времена тянулись вереницы набожных монахов, сейчас гуляли овечьи стада.