Филип Депуа - Тайна короля Якова

Но, попытавшись устоять без опоры, он понял, что комната расплывается перед глазами. Волна жара залила шею и уши. Его вдруг пронзила боль, будто какая-то тварь изнутри когтила ему внутренности. Он узнал это ощущение.

— Ваше величество, — выдохнул он. — Это яд. Боюсь, что кто-то подсунул мне отравленное печенье и сидр — здесь, в кухне.

Король прищурился:

— Вы уверены?

— Меня уже пытались отравить. Должно быть… — приступ жестокой боли не дал ему договорить. Марбери упал на колени.

— Дибли! — взревел Яков.

Дибли мгновенно возник в дверях — с кинжалом в руках, готовый к прыжку.

Даже сквозь шум в голове Марбери сообразил, что верный слуга лишь изобразил уход или вскоре вернулся. Он ждал короля сразу за дверью.

— Убери! — приказал Яков, едва взглянув на кинжал. — И достань наш голубой флакон.

Дибли вложил клинок в ножны и извлек из потайного кармашка флакон размером с большой палец короля.

— Дай декану, — велел король. — Он съел пищу, предназначенную для меня.

Дибли беззвучно прошагал по каменным плитам и откупорил флакон.

— Выпейте до дна, — мягко обратился он к Марбери, — и молитесь, чтобы не было слишком поздно.

— Действие этого эликсира неприятно, — добавил король, — но мне несколько раз приходилось прибегать к нему, и, как видите, все кончилось хорошо. Дибли поможет вам выйти в коридор. Дальше вам не уйти.

Дибли помог Марбери подняться на ноги и вывел спотыкающегося декана за дверь прежде, чем в животе у того забурлило.

— Во флаконе было сильное рвотное, — начал Дибли.

Средство подействовало быстро и основательно. Дибли не пришлось продолжать объяснения.

Десять бесконечных минут Марбери, заходясь от кашля, извергал содержимое желудка. Все это время Дибли утирал ему лицо, что-то успокаивающе бормотал и заверял, что скоро все пройдет.

Наконец Марбери, преодолевая звон в голосе, выпрямился и благодарно кивнул Дибли. Только теперь он заметил застывших каменными истуканами у дверей кухни стражников и их капитана. Когда и как они сюда попали, Марбери не помнил. Он склонился к уху Дибли и прошептал:

— Я видел, как быстро вы оказались в кухне, услышав зов короля, и как ловко обращались с кинжалом. Это, как и то, что при вас оказалось противоядие, подсказывает мне, мастер Дибли, что вы совсем не тот, чем кажетесь.

Маска простофили на миг упала с лица Дибли.

— Порой выгодно, чтобы вас недооценивали, декан Марбери.

— Вы полагаете, яд предназначался королю?

— Его величество часто удаляется в эту кухню поразмыслить, выпить и побыть в одиночестве. О том, что в это утро здесь окажетесь вы, никто не знал.

— Они знали, — уточнил Марбери, метнув взгляд в сторону стражников. — Знали, что меня сюда приведут.

— Вам лучше, декан? — спросил капитан чуть громче, чем было необходимо.

— Дорожная усталость, — пояснил Марбери, прочистив горло.

— Капитан, — заговорил Дибли, снова входя в роль изнеженного царедворца, — я хотел бы знать, что навело вас на мысль предложить декану Марбери поесть. Мне кажется, судя по самочувствию нашего гостя, что печенья были несвежими.

— Приказ короля, — презрение к Дибли сквозило в каждом звуке. — Начальник передал мне прямой приказ короля. Всякого, прибывшего в карете с королевским гербом, проводить в эту кухню. И предложить им все, что найдется в шкафу.

— Когда же вы получили этот приказ?

— Менее недели назад.

— От кого из ваших начальников? — Дибли на несколько шагов приблизился к капитану.

— От Бакстера.

— Понятно. — Дибли обернулся к Марбери: — Не вернуться ли нам к его величеству?

Марбери кивнул.

— А вы, капитан, — продолжал Дибли, — пожалуйста, позаботьтесь, чтобы в этом углу прибрали до выхода его величества.

Капитан резко вздохнул, но промолчал.

Дибли прошел мимо стражников в кухню. Марбери последовал за ним. Пока Дибли закрывал дверь, он краем глаза заметил, что шкаф очистили: за открытыми дверцами виднелись пустые полки.

— Вы слышали, ваше величество? — прошептал Дибли.

— Слышал.

— Вы приказывали Бакстеру?..

— Провожать прибывших в эту кухню, — ответил Яков, — и не более того.

— Ваше величество, — начал Марбери, проглотив слюну. Щеки его пылали. — Не могу выразить сожаления о столь непозволительном поведении… прервать аудиенцию…

— Не извиняйтесь, — небрежно промолвил король. — Подумайте, как неприятно для нас обоих было бы, если бы аудиенцию прервала ваша смерть.