Роберт ван Гулик - Ожерелье и тыква-горлянка

— Вернитесь и сядьте! Я вам все объясню. Судья вернулся к столу, но не сел.

— Прежде всего я настаиваю на том, чтобы вы принесли свои извинения за покушение на мою жизнь, Лан!

— Я прошу прощения за то, что вам были причинены неудобства в помещении склада, который принадлежит мне, и распоряжусь, чтобы немедленно выяснили, почему это произошло. Вы удовлетворены?

— Это лучше, чем ничего.

Судья снова сел. Лан откинулся в кресле.

— Я совершил ошибку, мне не следовало браться за это дело. Но вы же знаете, какие у нас сейчас издержки! Я вынужден отчислять целое состояние в виде платы распорядителям игорных домов, и тем не менее эти негодяи утаивают часть выручки. А как содержать приличные бордели, если невозможно в нужном количестве достать даже крестьянских дочерей? За крестьянок приходится платить столько же, сколько за обученных девиц! До тех пор пока не случится настоящего наводнения или засухи с неурожаем, я несу большие убытки. А что до налогов, то позвольте сообщить вам, что…

— Не нужно! — прервал судья Ди. — Расскажите мне о жемчугах.

— Ну что же, я просто хотел объяснить вам, что при таком положении дел не приходится пренебрегать кругленькой суммой, исчисляемой десятью золотыми слитками. А мне было обещано именно десять золотых слитков, и при том, что я, в сущности, ничем не рисковал и не нес никаких расходов. — Лан глубоко вздохнул. — Дело было так. На прошлой неделе ко мне является торговый посредник, назвавшийся Хао. Приносит рекомендательное письмо от одного из моих людей в столице. Говорит, что у него есть знакомый, который придумал, как можно украсть из Павильона на воде ценное ожерелье. Оно состоит из восьмидесяти четырех жемчужин лучшего качества, которые, конечно, надо будет распродавать поштучно. Если я найду человека, хорошо знающего реку и прилегающую к Дворцу территорию и способного взяться за это дело, то знакомый Хао заплатит мне десять золотых слитков. Я тут же подумал о здешнем счетоводе, знающем реку как свои пять пальцев, но согласия сразу не дал. Десять слитков золотом — это очень много, однако кража из Дворца сопряжена со слишком большим риском. Тут Хао объяснил мне подробно, в чем состоит дело. Мой казначей сейчас расскажет вам — у него необыкновенная память, и это единственное достоинство этого болвана. Давай пересказывай свой урок!

Человек с круглой головой закрыл глаза. Соединив руки на груди, он забормотал, как прилежный ученик:

— Нужно выехать из города на лодке за час до полуночи, доплыть до четвертой бухты на правом берегу, оставить там лодку и пройти по тропинке за вторым рядом сосен. Когда-то эта тропка использовалась патрулем и ведет вдоль берега к северо-западному углу Дворца, ко рву. На небольшой глубине под водой имеется старый шлюз; проберитесь оттуда вплавь к северо-западной смотровой башне. Вдоль всей северной стены над поверхностью воды идет узкий выступ. Идите по выступу до тех пор, пока не доберетесь до последней водозаборной арки. Над аркой возвышается площадка, которая служит основанием крытой беседки. Между кирпичами много трещин и выемок — по стене можно легко взобраться. Заберитесь в Павильон через боковое окно. Павильон соединяется со спальней скругленным поверху дверным проемом с распашной дверью. Ожерелье будет лежать либо на туалетном столике прямо у дверей, либо на чайном столике напротив. Не заходите в спальню, пока не убедитесь, что люди в комнате спят. Затем возьмите ожерелье и возвращайтесь тем же путем. Не беспокойтесь о том, что вас могут заметить лучники на стенах, — они будут заняты в другом месте.

Казначей открыл глаза и самодовольно улыбнулся.

Лан подытожил:

— Поскольку знакомый Хао был, скорей всего, человеком дела, я решил попытаться поймать на крючок счетовода. Я знал, что он нуждается в деньгах, и поэтому пригласил его по-дружески, запросто сыграть со мной в кости. Сначала дал выиграть, потом обыграл на большую сумму. Затем в качестве великого одолжения я рассказал Тай

Мину о задуманной краже, и тот сразу согласился принять в ней участие. Я сообщил Хао, что все в порядке. Если бы Тай Мин попался, я бы, конечно же, стал начисто отрицать свою причастность к краже, заявил бы, что юнец поддался искушению, поскольку проиграл все свои деньги.

— Я поверю вам на слово, Лан, — сказал судья со скучающим видом. — Но я по-прежнему желал бы узнать, почему вы не заполучили ожерелье. Все остальное я оставляю на вашей совести!