Вера Юдина: Анатом

— Вы всегда такой хмурый? — неожиданно спросила девушка, закинув наверх голову, чтобы лучше видеть сыщика.

Иштван опешил и хмыкнул.

— Я слышала о вас. Господин сыщик.

— Господин сыщик? — передернулся Иштван, — Это не совсем точно определение. Возможно барон Облич будет приятнее вашему слуху.

Иштван сказал свои слова вежливо, несмотря на то, что ему не очень то понравилось столь официальное обращение.

— Барон Облич. — задумчиво закатив глазки повторила Катя. — Нет, все таки господин сыщик звучит лучше.

Ее щечки на морозе раскраснелись, и глаза горели волшебным нефритовым блеском. Она больше не была похожа на ту ледяную статую, которой старалась казаться в обществе. Она была живой и веселой. Той девушкой, которой Иштван увидел ее впервые. Он не мог подобрать слова, поэтому хмуро насупившись неловко ответил:

— Как пожелаете ваше величество. Это не меняет сути дела. В любом чине и звании я буду служить отечеству и государю. Кто-то может сомневаться в необходимости таких людей как я, но никто не может отрицать значимость приносимую нами Империи.

— Фи, как вы говорите. Как будто заранее заготовленная речь. Где вы прячете свой блокнотик?

— Блокнотик? — недоуменно переспросил Иштван.

— Ну да, записочки со своими заученными фразочками.

Иштван улыбнулся ее невинной шутке. Катя заметив это, приторно заломила ручки и закатила глаза:

— Господи всемогущий, он улыбнулся.

Затем прищурилась и серьезно добавила:

— Я обещаю, что никому не скажу.

И звонко засмеялась своей шутке. Иштван молча любуясь смотрел на нее, и не говорил ни слова, боясь что она видение, и словами он только разрушит очарование ее прелестной магии.

— Расскажите, чем вы занимаетесь? Кроме того, что служите на благо государству и моему дяде.

Она явно подтрунивала над хмуростью сыщика, но Иштван не обратил внимания, на ее невинные шалости и спокойно, сложив за спиной руки, ответил:

— Моя работа столь незначительна, что не стоит вашего внимания.

— Не лукавьте. Вы слишком известны, чтобы так скромничать. — вдруг она посмотрел на него так серьезно и строго, и выпалила, — Я ведь ждала вас.

Иштван замер. Она так быстро сменила тему, что он не сразу понял о чем идет речь.

— Ждали?

— Вы думаете я не помню как вы смотрели на меня в тот день?

— Простите? — искренне не понимал ее Иштван.

— Какой-же вы все-таки непробиваемый. Настоящий солдат. — рассмеялась девушка, и вновь стала серьезной, — В тот день на плацу. Я несколько раз ловила на себе ваш взгляд.

— Весь полк смотрел тогда на вас Екатерина Дмитриевна. — смущенно ответил Иштван.

— Но вы смотрели по особенному. С нежностью, с восхищением. Вы сегодня как только вошли, я вас сразу узнала, и так сначала ругала вас за нерешительность, но должна предупредить, что ваша покорность мне совсем не нужна. Я не смогу ответить вам взаимностью. Никогда. Слишком большая разница между нами.

Она говорила так спокойно, вдруг изменившись в лице, что Иштван не мог понять, шутит ли юная княжа на этот раз или говорит вполне серьезно.

Она не отрываясь смотрела ему в глаза, и сердце его застучало с бешенной силой. На один миг, Иштван, великий сыщик, уважаемый человек, вдруг почувствовал себя желторотым юнцом и пал под ее искренним и по детски наивным взглядом.

Тогда в ее глазах вновь вспыхнул озорной чертенок, и Катя сделала быстрый шаг вперед, положила руки на плечи сыщика, поднялась на цыпочки и зажмурив глаза быстро поцеловала его в губы. Одним лишь легким касанием, мгновенным, едва уловимым, но самым искренним и проникновенным.

Иштван вновь потерялся в своих мыслях, а княжна тем временем отстранилась и бросилась бежать по дорожке в сторону дома, туда, где играла музыка и звенели радостные голоса гостей.

Иштван так и остался стоять посреди дорожки, провожая ее взглядом. Он был поражен и тронут. В тот день, его сердце навсегда, окончательно и бесповоротно, попало в плен этой юной и взбалмошной красавицы. Каким она была еще ребенком. Ребенком, которому не суждено было повзрослеть.

В тот вечер, в зале присутствовала еще одна довольно прелесная и милая девушка. Юная княжна Мухина Татьяна Львовна, дочь действующего премьер министра князя Мухина Льва Александровича, потомственного дворянина, тех что из столбовых, из Московских. Она была его единственной и горячо любимой дочерью. После того как ее мать умерла родами, Таня стала для князя смыслом жизни. И в свои юные года, девушка понимала это и крутила отцом как хотела.