Фредерик Неваль - Тень Александра

Амина стала поспешно фотографировать все, что можно, а я разочарованно покачал головой.

— А не могли бы мы остаться здесь, чтобы…

— Нет, мсье Лафет. Сейчас самое время закрыть саркофаг и поставить кирпичи на место. Что делать? Пусть этот бедняга почивает здесь в мире. Все останется в таком же виде, даю вам слово. Я думаю, у вас есть доказательства, чтобы сообщить о существовании гробницы и получить необходимые разрешения. Но я прошу вас только об одном: нигде не упоминайте ни моего имени, ни имени Махмуда, как было договорено с Аминой. Вы вошли сюда по собственной инициативе, минуя мечеть, мы через какое-то время найдем оправдание. В случае надобности я сделаю еще один проем в стене своими собственными руками, у ближайшего водостока, но договоримся: никто из членов нашей общины вам не помогал и вы не оскверняли мечети. Вы даете мне слово?

— Даю, — пообещал я, пожимая его руку. — Но должен предупредить вас, давление будет таким сильным, что вы вынуждены будете разрешить проведение раскопок.

Он с улыбкой покачал головой:

— Если правительство принудит меня к этому… что же делать? Я всего лишь служитель Всевышнего и подчиняюсь законам нашей страны, как и все граждане.

— Спасибо за все, Юрси Марзук. Я ваш должник.

— Вовсе нет. Эта ночь стоит всех благодарностей. Идемте, и пусть хранит вас Всевышний. Махмуд сейчас уложит кирпичи на место, и никто сюда больше не сможет проникнуть. Пойдемте, я провожу вас до двери.

Мы сердечно попрощались с Махмудом, взяли свои вещи и выбрались в коридор. Выйдя из подземелья, мы с облегчением вздохнули.

— Я только сейчас понял, до какой степени там было душно, — сказал Ганс, вдыхая воздух полной грудью.

У двери мечети я в последний раз пожал мулле руку и взглянул на часы. Было три часа ночи. На пустынной улице — ни единой живой души.

— Будьте осторожны и, главное, не…

— Не двигаться! — Из темноты вдруг возникла женская фигура.

— О нет, только не она… — простонал Ганс, узнав Маэ. Она была не одна. Ее сопровождал мужчина. Бритый, с татуировкой, с искаженным гримасой лицом он выглядел карикатурой на наймита из криминальных фильмов и, как заправский вояка, направил на нас пистолет последней модели с глушителем.

— Маэ… — попытался я вступить в переговоры.

— Конец, Мор. Давай меч и все остальное. Быстро. И не вздумай утаить поножи.

— Поножи? Какие поножи?

— Не принимай меня за дурочку. Доспехи! Полностью! Я считаю до пяти. Один… два…

— Там не было никаких доспехов! — вмешалась Амина. — Гробница разграблена!

— Три…

— Ради Всевышнего! — воскликнул мулла. — Клянусь вам, она сказала правду. Саркофаг был от…

Он не успел закончить фразу. Послышался тихий свист, и Юрси Марзук, прижав руки к животу, рухнул к нашим ногам.

— Марзук! — крикнул я, опускаясь около него на колени.

Ганс разразился бранью. Амина зажала рот руками, а Маэ, широко улыбаясь, перезарядила пистолет.

— Если вы так держитесь за них, придется забрать их самой. — С этими словами она направила пистолет на меня.

— Нет! — в отчаянии крикнула Амина. Я закрыл глаза и невольно прижал руки к лицу. Прозвучал сухой щелчок. Удивленный, что не чувствую никакой боли, я открыл один глаз, потом второй. И увидел, как пистолет Маэ выскользнул из ее рук и покатился по мостовой.

И еще я увидел, как детина, словно в замедленной съемке, выпрямился и повернулся к своей сообщнице. А та с открытым ртом и округлившимися глазами упала ничком на землю. Кто-то выстрелил ей в спину.

Ее сообщник, застигнутый врасплох, наугад пальнул в глубину улочки, откуда раздался выстрел. Внезапно нас ослепили фары машины, припаркованной у тротуара на противоположной стороне, и мы увидели, как громадный детина свалился к нашим ногам. Пуля вошла ему меж глаз.

Словно в столбняке, обессиленные, неспособные понять, что произошло, мы топтались на месте у двери мечети, едва дыша, и тут услышали урчание мотора и увидели, что машина направляется к нам.

— Возвращайтесь в мечеть! — крикнула Амина. — Быстро!

— Я не причиню вам вреда, — произнес приглушенный мужской голос по-гречески, но с легким итальянским акцентом. — Если бы я хотел вас убить, вы были бы уже мертвы.

Маленькая лампочка над зеркалом заднего вида в машине зажглась, и мы увидели молодого мужчину, шатена лет тридцати. Облокотившись на опушенное стекло, он улыбался нам. Я никогда раньше не видел его, и он совсем не походил на тех двух скотов, которые преследовали нас в Риме и Александрии.