Петр Межирицкий - Читая маршала Жукова

Это Жуков свидетельствует, не кто-нибудь. А ты, читатель, - артиллерийское наступление… Эх-ма!

Благодаря Сталину Гитлер под Москвой избежал худшего. Быть может, наихудшего. Но поворот под Москвой все же произошел - поворот в войне. Вопреки Сталину, Московская битва окончилась благополучно хоть в стратегическом отношении. И в книге о прожитой жизни Жуков пишет о Московской битве как о самом памятном событии жизни. Еще бы! Помимо того, что произошел пусть не перелом, но поворот в войне, столицу он защитил от соединенных усилий двух главнокомандующих - вражеского и своего.

Один не желал упускать победу.

Другой не давал победить.

Жаль, не написал маршал о всей чуши, какую довелось ему выслушать из уст вождя. Уникальные были бы страницы. Нам остались лишь цифры потерь. На первом этапе операции, кое-как спланированной Жуковым и штабом фронта, безвозвратные потери составили 139586 человек при достижении существенных результатов. А в Ржевско-Вяземской операции, беспорядочно осуществленной вождем, 272320 человек сгинули с нулевым результатом (цифры официальные и приводятся лишь для сравнения, но не для веры в них).

Похоже, что ввиду сопротивления Жукова волюнтаризму вождя (тогда вместо этого термина бытовал более верный - аматорство) авторитет его в глазах Верховного утрачен был надолго - в наказание за ошибки самого Верховного. Как о члене Ставки о нем вспомнят теперь лишь тогда, когда докатятся до Волги.

Но уж водворят в Ставку до конца.

Это страшный вопрос, но он-то и побудил к написанию всей книги.

Легкое отношение к потерям традиционно для русской армии. Это на Западе армия была наемной, профессиональной и дорогостоящей. За потери приходилось расплачиваться содержанием семей, за увечья пенсиями, и капитуляция не считалась таким уж позором. Перехитрил нас противник, переиграл, не платить же за свою ошибку кровью ни в чем не повинных солдат… (А слово "солдат" -нерусское слово, оно от итальянского "сольдо", что значит - гони монету!) Посмотрите полотно Веласкеса "Сдача Бреды". Побежденный удручен, но победитель мил и галантен. Это потом настали революционные времена, а энтузиазм масс красной нефтью отапливал войну, по хлесткому выражению Цезаря Куникова, да и в о йны пошли насмерть, поскольку какие компромиссы, если война не продолжение политики другими средствами, а революционный порыв к искоренению инакомыслящих…

Но в России и до революции пушечное мясо было недорого. Мысль, что воюют не числом, а умением, экзотична и, можно сказать, иностранна для русских военачальников. "Бить врага малой кровью на его территории ", этот принцип командармов-идеалистов, выношенный ими в ужасах Гражданской войны, был необычен и подкупил даже такого знатока русской истории, как Ал.Толстой. Он воистину пророчески, еще до войны, и не без влияния этого лозунга проговорился о традиционном подходе на страницах своего "Петра":

" Ништо, людишек много! " Суворов был скуп вынужденно. Турок всегда было больше, им только выучку и можно было противопоставить. А экспедиционная армия и сама была мала, да и потери в Швейцарских Альпах возмещать куда как было не просто. При других обстоятельствах самые даровитые русские полководцы не скупились - ни Потемкин, ни Румянцев, ни даже Кутузов, стратег и дипломат. Правда, как и Жуков, за спины солдат не прятались, в отличие от великого вождя.

А безумный храбрец Скобелев? Просмотрите-ка еще разок Шипкинский цикл В.В.Верещагина. А Куропаткин?

Так не станем же требовать того, чего вообще не было в русской традиции, от Жукова. Тем паче от Жукова, руководимого Сталиным.

Впрочем, и этот злодей имеет одно оправдание. Ядовитое, как все, связаное с ним, отравителем, интриганом и убийцей, оно на сей раз объективно и уже сформулировано на страницах книги. Многократность повторения не украшает стиль, но в данном случае многократность пропорциональна кратности как потерь, так и упреков в адрес сталинских полководцев, а Жукова прежде всех. Итак, в войне, которую пришлось вести СССР, никакого иного решения в 1941 году не было. При той войне, которую Сталин навлек на страну, при условиях, в каких подставил ее под удар, не было иной тактики, как стоять насмерть фронтами ли, жидкими ли заслонами, а при малейшей концентрации войск любой ценой наносить врагу встречные удары, чтобы спутать если не план "Барбаросса", то хоть график его выполнения, иначе из авантюры план превращался в реальность.