Петр Межирицкий - Читая маршала Жукова

Жуков, в момент несчастья (не найду иного слова, когда речь идет о захвате врагом важного города в двухстах километрах за линией обороны, в тылу более чем миллионной армии) все еще находившийся в Ленинграде, объяснений не дает. Приходится прибегать к параллельным источникам, из коих ясно, что командование Западного фронта доложило в Ставку об обнаруженной перегруппировке немецких войск 26 сентября и полагает новое немецкое наступление возможным с 1 октября. Комфронта приказывает войскам готовиться к отражению немецкого наступления и просит пополнений и координации Ставкой оборонительных мероприятий. Ставка отреагировала изданием директивы от 27 сентября, в которой указывалось на необходимость перехода к жесткой обороне.

Какая там жесткая оборона? Противник танковые клинья готовится вгонять. А в нашем распоряжении девятьсот девяносто танков. Пусть даже у немцев вдвое больше, но мы же в обороне! Будем же подвижны. Танковые бригады будем держать на танкоопасных направлениях для перехвата врага и станем оперировать ими, пользуясь превосходством "тридцатьчетверок", немцы их на дух не выносили.

Впрочем, и эта директива не поспела в войска (странно! за три дня - и не поспела!), и удар опять оказался внезапным. Немцы ведь играли, удары отвлекающие наносили и здесь и там, а фронтовое командование направления главного удара вермахта опять не разгадало (а танками своими пользоваться не умело!), и резервы фронтов находились не там, где было нужно. Следствием этого была слабость в местах прорыва и пустота тылом за ними, за что Жуков упрекал командование Западного фронта (Конев), считая его ответственным за последствия.

Знал об ошибке и упрекал. Но только в статье "Битва за столицу" ("Военно-исторический журнал", 1966, No 8). В мемуарах упрека не повторил.

Чувствуешь, читатель, как не хватало еще одного генерала Жукова в качестве начальника Генштаба в Ставке в этот тяжелый для нашей Родины час? Как не хватало двойников в войсках? Они зарыты были, а могилы сровнены с землей. Никто не положит цветка на могилы легендарных командармов, готовивших войну малой кровью на чужой территории…

А как назвать главнокомандующего, который не учится на ошибках? На своих собственных, на дорогих ошибках.

Да не дороги ему они были. Не своей же кровью платил.

Летом 1942 года та же ситуация повторится снова.

Жуков появился в Ставке 7 октября: лишь 5-го вождь отозвал его из Питера. Гордыня не позволяла сознаться, что "…мы тут посовещались с Политбюро и…" - и снова, извините, обделались.

Сталин "… был простужен, плохо выглядел и встретил меня сухо…

– А где, по вашему мнению, будут применены танковые и моторизованные части, которые перебросил Гитлер из-под Ленинграда?

– На Московском направлении. Но, разумеется, после пополнения и проведения ремонта материальной части.

Кажется, они уже действуют."

Похвальна честность жуковского признания. Даже он не полагал, что немцы мобильны до такой степени.

К моменту прибытия Жукова войска Западного и Резервного фронтов были окружены, а с можайской линией (маршал С.М.Буденный) связи и вовсе не было. Возникло опасение, что орловский конфуз может повториться в Москве. Ночью 8 октября Жуков выехал в направлении на Малоярославец.

"Войдя в райисполком, я увидел склонившегося над картой С.М.Буденного. Мы тепло поздоровались. Было видно, что он много пережил в эти тяжелые дни.

– Ты откуда? - спросил С.М.Буденный.

– От Конева.

– Ну, как у него дела? Я более двух суток не имею с ним никакой связи. Вчера я находился в штабе 43-й армии, а штаб фронта снялся в мое отсутствие, и сейчас не знаю, где он остановился.

Я нашел его в лесу налево, за железнодорожным мостом через реку Протву. Тебя там ждут. На Западном фронте, к сожалению, значительная часть сил угодила в окружение… Поезжай в штаб фронта, разберись в обстановке и сообщи в Ставку о положении дел, а я поеду дальше. Доложи Верховному о нашей встрече и скажи, что я поехал в район Юхнова, а затем в Калугу. Надо выяснить, что там происходит."

Описание встречи даже в столь деликатном варианте не вызывает сомнений, что генерал армии Жуков крепко выручает своего бывшего начальника маршала Буденного, потерявшего штаб и понимание хода событий, тупо сидящего над картой, на которой нет обстановки, и ждущего участи Павлова с Климовских. Жуков находит его, вздергивает, утирает, извините, сопли и, вместо себя, дает возможность доложить в Кремль: все под контролем, товарищ Сталин, я во главе штаба, докладываю положение, а Жукову я разрешил отправиться дальше, на Юхнов, а затем на Калугу, пусть выяснит, что там происходит…