Филипп Ванденберг - Свиток фараона

Это выглядело примерно так:

— Мосье Туссен, не могли бы вы сообщить мосье Д’Ормессону, что недавно выдвинутые им теории непрофессиональны и нелогичны, это из-за них наше дело не продвигается вперед ни на шаг.

На что Д’Ормессон, находившийся в комнате и слышавший эту фразу, отвечал:

— Мосье Туссен, передайте, пожалуйста, мосье Миллекану ответ: «Мне безмерно жаль тратить свое время на общение с дилетантами».

Обычно все, что требовалось сказать друг другу, они предпочитали писать на бумаге, а потом сжигали эти листы в целях безопасности.

Трех известных ученых вынудили заниматься одним проектом, и этого оказалось достаточно, чтобы они сцепились, как пауки в банке. Их репутация была подмочена, они подозревали друг друга в неблаговидных поступках, совершенных в прошлом, и вскоре стали заклятыми врагами. Каждый старался нивелировать успех коллеги, оспаривал новые гипотезы и тем самым вредил порученному им делу. Курсье пока еще сохранял уверенность в себе и поддерживал формально нейтральные отношения с Миллеканом и Д’Ормессоном, тогда как эти двое за пару недель так рассорились, что последний позабыл о своем дворянском титуле и отпустил Миллекану пощечину, и с того слетели на пол очки в позолоченной оправе. Причиной послужил разговор за ужином, превратившийся после словесной перепалки в настоящую свару. Миллекан назвал коллегу достойным сожаления фальсификатором предметов искусства, которому уже давно пора уйти на пенсию.

К счастью, вместе с командой ученых находился Эмиль Туссен из «Deuxieme Bureau». Хотя он и был младше всех, достойное поведение и решительность обеспечили ему определенный авторитет. Туссену пришлось не один раз вмешиваться в перебранки, которые угрожали перерасти в настоящую драку.

После нескольких недель раскопок на участке севернее пирамиды фараона Джосера было найдено множество осколков и ушебти, которые, впрочем, не гарантировали вероятность большого открытия. Команда отправилась еще дальше, в сторону разрушенного храма Изиды. Они вели раскопки, продвигаясь по компасу с запада на восток. С тем же успехом они могли бы начать копать на одной из улиц Дахшура, или восточнее погребального комплекса Сехмет, или просто у дверей своего дома. В любом случае у них не было четкого плана, кроме как найти хоть какой-то след Имхотепа.

Они уже давно оставили намерения проводить раскопки по данным из новых документов, потому что консул Закс-Вилат, несмотря на громадную поддержку со стороны секретной службы Франции, не предоставлял им никаких новых сведений, которые послужили бы уточнением места археологической разведки. Таким образом, их работа все больше напоминала пресловутые поиски иголки в стоге сена. К тому же команда ученых должна была делать вид, будто ищет что угодно, только не Имхотепа.

Настроение французов было на нуле, когда в конце ноября они наткнулись на каменный свод, под которым обнаружилась полость и который располагался всего в сотне метров от того места, где Мариетт семьдесят лет назад обнаружил подземный лабиринт с быками Аписами. Даже обстоятельства оказались схожими, только у Мариетта было преимущество: в исследованиях он мог опираться на древние тексты, в которых описывалось местоположение некоей гробницы в этом районе.

Профессор Миллекан в мгновение ока передал кодовое слово «фараон», которое ознаменовало официальное завершение работ, и раскопки стали проводиться с ограниченным числом рабочих, без чьей помощи невозможно было обойтись. Но сообщение, как вскоре выяснилось, было преждевременным, хотя под сводом обнаружили гробницу Нефера, сборщика податей во времена царя Джосера, — все же современника Имхотепа. Гробница, как и большинство усыпальниц в этой местности, была подвержена многочисленным ограблениям. Кроме мумий обезьян и ибисов, а также нескольких сильно поврежденных кувшинов, ничего достойного обнаружено не было. Несмотря на то что склеп оказался абсолютно бесполезным для науки и не дал даже намека на местонахождение гробницы Имхотепа, Миллекан праздновал свое открытие как грандиозное событие в археологии. Консулу Закс-Вилату с трудом удалось убедить профессора не сообщать о находке журналистам. Миллекан настаивал на том, что нужно тщательно изучить гробницу. Он придерживался мнения, что после расшифровки древних иероглифических текстов, которыми были испещрены стены, можно будет установить (или хотя бы получить некоторую информацию), где находится гробница Имхотепа.