Филипп Ванденберг - Свиток фараона

— С Имхотепом, — наконец произнес он, и по тону его голоса можно было сразу понять, что разговор Картеру неприятен, — связана одна из величайших загадок археологии, возможно, она даже неразрешима для человека. Есть загадки, которые бросают вызов человеку и которые требуют решения. Но есть загадки, решение которых уже за горизонтом настоящего. И если бы люди все же нашли на них ответ, это принесло бы лишь вред и несчастья всему человечеству.

Слова Картера обеспокоили леди Доусон. Нельзя было даже представить, что эта хладнокровная англичанка когда-либо может потерять самообладание. Она шагнула к Картеру и взволнованно спросила:

— Вы знаете больше об Имхотепе. Расскажите мне все, расскажите все, что знаете!

Такая настойчивость и близость леди были Картеру неприятны, он отпрянул и сделал вид, будто хочет отнести лом обратно к складу. Уже на ходу он как бы между прочим угрюмо заметил:

— Послушайте! Я об этом ничего не знаю, совсем ничего!.. И я очень рад этому.

Не обращая больше внимания на леди Доусон, археолог запер железную решетку, отвязал осла и отправился в обратный путь.

Некоторое время они шли рядом молча. Леди отказалась от предложения Картера проехаться на осле. Когда они достигли развилки, где их пути должны были разойтись, на востоке над Нилом уже розовели первые отблески рассвета.

— Я желаю вам удачи, — коротко бросила леди и без лишних слов отправилась своей дорогой, так что Картеру не оставалось ничего другого, как крикнуть слова прощания ей вслед. Взобравшись на осла и отправившись на восток к своему дому, Картер начал размышлять о неожиданной встрече с леди Доусон.

Конечно, у этой странной женщины всегда на уме что-то таинственное. И тот, кто был с ней тесно знаком, должен был знать, что она вела себя так нарочно. Но в этом случае ее поведение было настолько непредсказуемо, что Картер не смог найти каких-то логических объяснений.

Никто из рабочих до сих пор не знал о находке, и даже батраки не подозревали, с чем им, возможно, предстоит столкнуться. Была ли ночная встреча Картера простой случайностью? В это трудно было поверить.

Картеру никогда не нравилась леди уже только тем, что она строила глазки лорду Карнарвону, с которым вела себя очень игриво. И когда речь шла об искренности этой женщины, внутренний голос подсказывал Картеру, что в ней таилось нечто коварное и предательское, хотя тому и не было прямых доказательств. Люди подобного склада отличаются экстремальностью характера. Они то отвергают, то льстят. Эти свойства характера вызывали у Картера отвращение, как и сословное высокомерие лорда Карнарвона.

И все же неожиданное появление леди уберегло археолога от большой ошибки. Чем больше Картер думал об этом, тем неудачнее казался ему намеченный план: незаметно вскрыть гробницу, а потом снова запечатать. Это не только противоречило всем договоренностям, но и подорвало бы его репутацию серьезного археолога и, возможно, стало бы концом его профессиональной карьеры. Нет, Картер решил больше никогда не думать об Эвелин и послать Карнарвону телеграмму, чтобы лорд, если ему позволит время, прибыл на вскрытие запечатанной стены.

Вернувшись домой совершенно обессиленным, Картер попытался заснуть, чтобы хоть немного отдохнуть. Однако беспокойство в его душе росло с каждой минутой, и он решил отправить телеграмму лорду Карнарвону. Переправившись через Нил, археолог поспешил на почту и отослал лорду сообщение:

«Наконец сделал чудесное открытие в долине + великолепная гробница с неповрежденной печатью + до вашего приезда все снова засыпано, поздравляю».

Это, конечно, не совсем соответствовало действительности, но Картер твердо вознамерился засыпать вход в гробницу камнями и песком, пока Карнарвон не даст новых указаний. Это уберегло бы гробницу от незваных гостей, да и от него самого.

По возвращении, сразу после обеда, Картер почувствовал: что-то произошло. Он открыл дверь — стояла гробовая тишина. Это была та тишина, неожиданное наступление которой всегда вызывает беспокойство. Картер хотел позвать попугая, чтобы Дженни привычным утренним «take it easy» развеяла это безмолвие. Но тут археолог заметил посреди комнаты змею толщиной в руку. Она извивалась, а в передней части черного блестящего тела виднелось утолщение, причина появления которого не вызывала сомнений. На полу валялись желтые перья — свидетельство неравной борьбы.

Профессор Франсуа Миллекан был с самого начала убежден, что участок севернее пирамиды Саккары бесперспективен, из-за него в команде только возрастет напряженность. Профессор оказался прав. Хотя все они жили в одном доме, к тому же вчетвером спали в одной спальне, Миллекан и Д’Ормессон общались между собой только в письменной форме или через посредников — Туссена и Курсье.