Валерио Манфреди - Оракул мертвых

— А, резус положительный, — сказал Клаудио. — Так написано в медальоне у нее на шее.

— Как у меня, — проговорил Норман. — Я дам ей свою кровь.

— Хорошо. Не будем больше терять времени. Пошли, отнесем ее на улицу. — Его взгляд упал на одеяло, которым была накрыта Элени, он обернулся к столу, где прежде стоял сосуд, а потом посмотрел на молодых людей.

— Мы больше ничего не нашли, — смущенно пробормотал Мишель.

Ари какое-то мгновение колебался, а потом сказал:

— Вы правильно поступили… Куда вы его поставили?

Мишель знаком указал на шкаф.

— Никому об этом не говорите, пожалуйста… пожалуйста. Его… его обнаружил профессор Арватис, это его последняя находка… Он умер из-за нее. Позже я расскажу вам все, что знаю. А теперь поклянитесь мне, что ни с кем не будете об этом разговаривать.

Молодые люди согласились.

— А сейчас пойдем, — продолжил Ари, — нам нужно позаботиться об этой девушке.

Норман и Клаудио скрестили руки, сделав что-то наподобие сиденья, и перенесли Элени в такси, уже ожидавшее у входа с заведенным мотором. Ари вполголоса сообщил таксисту адрес, и машина стремительно тронулась. Норман сидел впереди Клаудио, который, забившись в угол на заднем сиденье, держал на коленях голову Элени и гладил ее рукой по ледяному лбу, покрытому потом.

Мишель тем временем ехал на своей маленькой малолитражке по улицам, постепенно начинавшим оживляться и заполняться машинами в предрассветные часы.

По всей видимости, аптекаря уже предупредили: он вручил молодому человеку все, что тому требовалось, не задавая лишних вопросов. Мишель расплатился и немедленно двинулся в обратный путь. Он двигался осторожно, стараясь не привлекать внимание, объезжая опасные районы. В какой-то момент, решив, что опасность миновала, он вдавил педаль газа в пол. Назначенное место было уже недалеко.

Вдруг, когда он собирался повернуть налево, с перекрестка выехала полицейская машина с включенной сиреной и проблесковым маячком. Мишелю показалось, что он умирает. Автомобиль обогнал его, и из правого окна высунули знак «стоп». Мишель остановился, стараясь сохранять спокойствие.

Полицейский взглянул на французский номерной знак машины и подошел к водителю, приставив руку к фуражке.

— То диаватирио, паракало. [7] Паспорт, пожалуйста ( греч. ).

Мишель вынул из кармана права и паспорт и протянул их патрульному.

— А, вы понимаете по-гречески, — проговорил полицейский.

— Да, — ответил Мишель, — я немного говорю на вашем языке. Я учусь во французской археологической школе в Афинах.

— Значит, студент. Хорошо, хорошо. Вы знаете, что здесь существует ограничение — пятьдесят километров в час?

— О, я сожалею, дело в том, что я должен встретить своего профессора на вокзале и опаздываю. Я не слышал будильника и…

Другой полицейский, тот, что сидел за рулем, тем временем вышел из машины и расхаживал вокруг малолитражки, украдкой заглядывая внутрь. Внезапно он подошел к коллеге и шепнул ему что-то на ухо. Мишель вспотел, но старался держаться непринужденно.

— Выйдите из машины, пожалуйста, — сказал офицер, внезапно становясь серьезным.

— Послушайте, будьте ко мне снисходительны, я действительно опаздываю. — Он сунул руку в кошелек. — Если вы скажете мне, сколько я должен заплатить за правонарушение… Видите ли, если профессор приедет, а меня там не окажется, у меня будут неприятности и…

— Выйдите из машины, пожалуйста.

Мишель вышел из машины и встал посреди улицы с кошельком в руке.

Полицейский зажег электрический фонарик и начал досмотр. Луч осветил заднее сиденье, обнаруживая большое пятно крови. Крови Элени. Потом патрульный достал аптечку и открыл ее: там лежали бинты, игла для переливания крови, ксилокаин, кетгут, антибиотики.

— Полагаю, вашему профессору придется взять такси, — сказал он с ухмылкой. — Вы должны нам кое-что объяснить, мсье Шарье.

Мишель в жизни своей прежде не испытывал физической боли, разве что самую незначительную. Его отвезли в большое серое здание, расположенное неподалеку, и отвели в подвал, закрыв в пустом помещении. Несколько минут он ждал, напрягая слух. Ему показалось, будто он слышит приглушенные крики, стоны, звук шагов, хлопанье дверей, какую-то суету. Человеку, явившемуся допрашивать его, он ответил, что не станет ничего говорить до тех пор, пока не вызовут представителя французского консульства.

Однако он заговорил, и довольно скоро: мало кто был способен выдержать пытку под названием «фаланга». При первых ударах по голым ступням он стиснул зубы, призывая на помощь все свое мужество и преданность друзьям, но жестокая боль проникала ему в мозг, парализуя его волю.