Мэтт Рубинштейн - После дождичка в четверг

Джек вспомнил начало их романа, когда принес манускрипт в отдел библиографических редкостей — прохладную комнату без окон в недрах библиотеки. Ее тишина оглушала — казалось, говорить здесь можно только шепотом и ходить на цыпочках. Он ощутил нечто вроде благоговейного страха, когда принялся изучать фолианты, скрупулезно переписанные монахами, и первые печатные книги. Разные пергаменты, бумага всех видов и степеней белизны.

Здесь было множество книг по лингвистике на разных языках. Джек перерисовывал алфавитные системы до тех пор, пока у него не кончился блокнот: клинопись, иероглифы и математическое письмо древних греков; квадратное и еврейское письмо; огамическое письмо, идеальное для вырезания на дереве; язык ория — слоговое письмо для пальмовых листьев. Джек видел протохананеянские и раннефиникийские надписи, скопированные с табличек. Восточноевропейские алфавиты, возникшие на основе глаголицы и кириллицы, демонстрировали огромное количество способов написать о дождичке в четверг.

Бет возвращала книги на полки и помогала читателям разобраться с десятеричной системой. Время от времени она останавливалась, чтобы взглянуть, как дела у Джека, и каждый раз, глубоко погруженный в работу, он вздрагивал. Осторожно переворачивая страницы старинных фолиантов, он сравнивал литеры из манускрипта с буквами в древних книгах. Готический «отал», греческая «фи», древнееврейские «каф» и «шет». До него доносились отголоски арабского и самарийского, берберского и финикийского. И хотя алфавиты очень отличались друг от друга, было и нечто такое, что их объединяло, в то время как его находка казалась родственной всем системам сразу, пусть и весьма отдаленно. Бет поняла, что он озадачен своими открытиями.

— Ты что-нибудь нашел?

Джек покачал головой:

— Завтра покажу это Торну. Он лучше меня разбирается в таких штуках.

Бет неуверенно взглянула на него:

— Во всяком случае, держи это подальше от мамы.

— Ты пригласила Джуди?

— Я подумала, что так будет лучше для нее. Питер сказал, место есть.

— Да, конечно. Все будет замечательно.

Бет кивнула и покатила тележку с книгами дальше. На мгновение он забыл, чей это манускрипт. Интересно, каким образом Фрэнк умудрился извлекать какой-то смысл из языка, который, судя по всему, никому не известен? Фрэнк был невероятно образованным человеком, но, насколько знал Джек, его лингвистические интересы ограничивались ивритом и греческим — и, возможно, арамейским (поскольку это имело отношение к Библии), — а манускрипт не был написан ни на одном из этих языков.

Но даже непереведенный, он мог поколебать веру священника. Загадочные иллюстрации, буквы, напоминающие червей, — можно было сойти с ума от одного взгляда на все это. Возможно, Фрэнк, подобно переводчикам Библии, молил ниспослать ему понимание? Вполне вероятно, что эта таинственная, непонятная книга и подорвала его силы. Коснувшись пергамента кончиками пальцев, Джек вдруг ощутил легкое покалывание и с ужасом подумал, что и с ним может произойти нечто подобное.

После затяжных дождей вода в гавани значительно поднялась — осень вступала в свои права. Над бухтой плавали низкие облака, и городские огни в этот субботний вечер казались алыми, белыми и голубыми пятнами. Десятки катеров и яхт курсировали среди буйков и мостиков — народ устраивал прощальные вечеринки, мальчишники, корпоративные празднества…

Питер встретил их на паромном причале и помог взойти на борт патрульного катера — полицейского судна, оснащенного самой современной радиоаппаратурой и обладавшего высокой скоростью. Когда он скользил по воде, от него спиралями разбегалась пена. Питеру, загорелому до черноты мужчине с морщинистым лицом, было лет сорок. Служба в морской полиции позволяла ему брать с собой друзей в увлекательные поездки, и всем нравились эта незаслуженная привилегия, ощущение свободы.

— А ты уверен, что нам сюда можно? — спросила Джуди.

— Все в порядке. — Питер подал ей руку, когда она ступила на палубу. — Этот катер, перед тем как поступить в эксплуатацию, должен пройти испытания. Вот мы им и займемся.

Торн сидел на носу катера подобно изваянию — худая фигура с нимбом серебристых волос. Настоящее имя этого ирландца мало кто мог произнести, и все звали его просто Торн. Он переводил скандинавские саги и собирал для Джека иностранные поговорки. Заметив друзей, он обернулся и приветственно вскинул руку.