Тони Поллард - Записки Клуба Лазаря

Бродя по больнице и постоянно прислушиваясь, не раздастся ли поблизости голос сэра Бенджамина, я в глубине души надеялся, что случайно столкнусь с Флоренс. Я видел, что мое поведение расстроило ее, и переживал по этому поводу. Но, увы, мне так и не удалось найти ее. Приближалось время очередной встречи с Оккамом, я покинул палаты и направился во двор больницы. Вечерний воздух был холодным, стремительно темнело, и на улице за воротами больницы уже работал фонарщик.

Как и было условлено, нас ожидала лошадь. Старая кляча была запряжена в двуколку, которую обычно использовали для перевозки вещей или провизии. Конюх поприветствовал меня и без дальнейших расспросов, куда я направляюсь и что собираюсь делать, передал мне поводья.

— Я подойду через несколько минут, — сказал я ему. — Мне нужно кое-что подготовить, я должен быть уверен, что все в порядке.

— Не волнуйтесь, сэр, — ответил мужчина, похлопав лошадь по шее. — Старушка Салли с радостью подождет вас.

Теперь, когда мы с Салли познакомились, я почувствовал некоторые угрызения совести из-за того, что так пренебрежительно думал о внешнем виде лошади. Словно желая загладить свою вину перед ней, я тоже погладил ее. Салли фыркнула в ответ, из ее ноздрей вылетел пар.

Убедившись, что транспорт готов, я вернулся в кабинет. Я постарался не попасться на глаза рассерженному Броди, который спускался с лестницы в сопровождении одного из моих коллег.

— Если его нет в кабинете, то где же он тогда? — ворчал Броди на доктора.

— Я даже не знаю, сэр Бенджамин. Но весь день он был на дежурстве.

— Он приходит и уходит когда заблагорассудится и никогда не является в назначенное время — это недопустимо для профессионала. Клянусь, я доберусь до него раньше, чем здесь появится комиссия.

Я ждал под лестницей, пока они уйдут, прячась в тени и моля Бога, чтобы меня не заметили. Когда они свернули за угол, я побежал к своему кабинету — лучше всего прятаться там, где тебя уже искали. Я запер дверь и вытащил из ящика сердце. Положив его на стол, я открыл сердце и еще раз заглянул внутрь.

Кто-то постучал в дверь, а затем последовал тихий шепот:

— Это Оккам. Впустите меня.

Я слегка приоткрыл дверь и выглянул.

— Да ладно, дайте мне пройти.

Я посмотрел в коридор, убедился, что там больше никого не было, а затем схватил Оккама за лацкан сюртука и затащил его в кабинет.

— Ваш босс все еще разыскивает вас? — спросил он.

— Не обращайте на него внимания, — ответил я. — Только взгляните на это.

— Я рад, что вам удалось сохранить сердце.

Я проигнорировал его замечание.

Оккам склонился над столом и прищурился, чтобы рассмотреть в тусклом свете поврежденную медную оболочку.

— Она прогнулась.

— Это случилось под давлением, которое нагнеталось в клапанах. Некоторое время оно работало, а затем не выдержало напряжения. Торпеда умерла от сердечного приступа.

Оккам помрачнел.

— Как и Брюнель.

— Можно сказать, что так. — Я соединил две половинки сердца. — Но я уже не раз говорил, что я врач, а не инженер. Если бы я в свое время не пытался смешать эти две профессии, то, возможно, мы не попали бы в эту историю.

Я завернул сердце в тряпку, убрал в мешок, взял шляпу и направился к двери.

Салли по-прежнему ждала нас во дворе, она трогательно перебирала распухшими коленками, а ее седеющая морда была опущена в торбу с овсом.

— Возьмите, — сказал я Оккаму, передавая ему две лопаты.

Мы погрузили все необходимое в двуколку, сняли торбу с головы лошади и сели в повозку. Я взял поводья и вытащил хлыст.

— Вы точно сможете править экипажем? — спросил Оккам.

Его вопрос вызвал у меня улыбку.

— Я деревенский мальчишка и управлял лошадьми, когда большинство моих сверстников прыгали на палке, изображая наездников.

Я щелкнул хлыстом, и Салли ленивым шагом пошла через ворота. Но едва мы выехали на улицу, как на дорогу выскочил тощий парень и перегородил нам путь. Одет он был так, словно стащил одежду у своего отца, его лицо скрывал козырек кепки, которая была ему сильно велика.

— С дороги, мальчик! — крикнул Оккам, размахивая руками.

Но юноша не подчинился, и мне пришлось остановить Салли и убрать хлыст. Я крикнул упрямому молодому человеку:

— Тебя когда-нибудь задавят, если ты будешь вести себя подобным образом!

— А вы рано или поздно закончите жизнь в тюрьме, если не прекратите действовать подобным образом.

— Флоренс! Ради Бога…

Она уперла руки в бока, откинула голову назад и заявила: