Лора Роулэнд - Дворец вожделений

— Вы видели, кто похитил госпожу Кэйсо-ин? — настаивал Хосина, не в силах справиться с возбуждением.

Застонав громче, служанка замотала головой и вдруг изогнулась, охнув от боли. Пот выступил на посеревшем лице.

— Все хорошо. Успокойтесь, — вмешался доктор Китано, гладя ее по лбу, и сурово посмотрел на Хосину: — Она не может говорить. Кроме того, воспоминания волнуют ее. Прошу вас, достаточно.

Хосина не обратил на лекаря никакого внимания. Его неотступно преследовал вопрос, почему Суйрэн осталась в живых, когда все остальные люди из свиты Кэйсо-ин погибли.

— Ты была сообщницей похитителей?! — вскричал он, схватив Суйрэн за плечи. — Это ты им сказала, что госпожа Кэйсо-ин поедет по Токайдо? Тебе оставили жизнь в награду за это?

Суйрэн взвизгнула. Слабый огонек испуга зажегся в ее глазах. Забившись под покрывалом, она напоминала гусеницу, пытающуюся выбраться из кокона.

— Если больная немедленно не успокоится, — вмешался доктор Китано, — она погибнет! Оставьте ее! — Его голос охрип от возмущения.

— Кто похитил госпожу Кэйсо-ин? — бесновался Хосина. — Куда ее увезли? Говори!

Губы Суйрэн беззвучно задвигались, она несколько раз слабо дернулась. Глаза закатились, веки опустились. Всхлипы перешли в медленное, дремотное дыхание, и она снова провалилась в беспамятство. Хосина принялся яростно трясти ее.

— Очнись! — кричал он.

— Прекратите! — Доктор Китано пытался оттащить Хосину от служанки. — Вы убьете ее!

Придя в бешенство, Хосина отпихнул лекаря.

— Дайте ей еще мускуса! Быстро!

— Больше нельзя! — заявил доктор Китано с каменным лицом человека, готового отстаивать свои принципы, чего бы это ему ни стоило. — Ваш допрос для нее — это смерть. И что бы ей ни было известно, она унесет это в могилу.

Хосина дрожал от злобы и разочарования. Он беспомощно смотрел на Суйрэн, неподвижно лежавшую на своем одре, и сжимал кулаки — так нужно ему было вырвать из нее факты, но приходилось признать временное поражение. Взяв себя в руки, он обратился к доктору Китано:

— Я бы на вашем месте сделал все возможное, чтобы она осталась жива.

В его тоне прозвучала невысказанная угроза. Хосина повернулся к своим людям:

— Оставайтесь здесь и охраняйте Суйрэн. Не позволяйте больше никому с ней разговаривать. — Он не должен допустить, чтобы Сано допросил служанку и выведал информацию о похитителях. — Я буду во дворце. Если она очнется, срочно сообщите мне.

Хосина твердым шагом вышел из комнаты для больных. На улице он постоял под соснами. Жаркий бронзовый предвечерний свет лился сквозь ветви. Эхо храмовых колоколов разносилось по городу, возвещая, что прошел еще один час. То обстоятельство, что миновало полдня, а его расследование не дало никаких результатов, поколебало уверенность Хосины. Он начал сомневаться в своей версии, будто Суйрэн была знакома с похитителями и помогла организовать преступление. Стали бы они наносить сообщнице такие раны? Легких порезов оказалось бы достаточно, чтобы убедить всех, будто она невинная жертва, которой по милости судьбы удалось избежать смерти. Может, Суйрэн и в самом деле невиновна и не знает, кто похитил ее госпожу. Но с другой стороны, похитители могли случайно перестараться со служанкой… или хотели убить ее, чтобы убрать свидетеля.

Хосина решил, что эту версию рано сбрасывать со счетов. Хотя Суйрэн и не могла говорить, были другие способы узнать, является ли это предположение перспективным или же ведет в тупик. Он быстро вышел за ворота и направился в женскую половину. Там находились дамы, с которыми жила Суйрэн, а также дворцовые чиновницы, бывшие ее начальницами. Если служанка являлась соучастницей похищения, они могут снабдить Хосину нужными уликами, независимо оттого, выживет она или нет.

А одна хорошая улика даст ему солидную фору перед любым из тех, кто занят поисками госпожи Кэйсо-ин.

— Госпожа Янагисава, если вы можете слушать, то выслушайте меня! — просила Рэйко.

Она почти весь день стояла на коленях рядом с женой канцлера. Сияющее солнце меркло и уходило за горизонт, а госпожа Янагисава по-прежнему лежала как мертвая. Ее отсутствующие глаза были устремлены в потолок, в щелях которого виднелось небо, подкрашенное золотом близящихся сумерек. За стенами стоял лес, молчаливый в полном безветрии. Волны накатывались так тихо, что Рэйко едва слышала их за пением лесных птиц и криками чаек. Она потрогала безвольную руку госпожи Янагисава. Та оставалась холодной, хотя в их тюрьме было жарко, как в печке. По лицу Рэйко стекал пот, она утирала его рукавом халата и все больше волновалась, устав от бесплодных попыток привести в чувство госпожу Янагисава.