Лора Роулэнд - Дворец вожделений

— Она страдает от потери крови, жидкости и ки — жизненной энергии, — сказал доктор. — Кроме того, у нее внутреннее нагноение и воспаление.

— Вы можете ее вылечить? — спросил Хосина.

— Я сделаю все, что смогу, — ответил доктор Китано, — но ей способно помочь только чудо.

Хосина сжал рукой подбородок и склонился над Суйрэн. Бубен стучал в ритм монотонной молитве. Эта служанка была единственным шансом спасти госпожу Кэйсо-ин и укрепить позиции канцлера Янагисавы при дворе на достаточно долгое время, чтобы сёгун успел назвать Ёритомо своим преемником. Однако у Хосины были и другие, собственные причины желать, чтобы Суйрэн очнулась. Если ему удастся вытащить из нее информацию, которая приведет к похитителям, то он завоюет благодарность сёгуна для себя лично. Тогда бакуфу придется признать его как самостоятельную силу, а не только как любовника Янагисавы. И канцлер будет вынужден относиться к нему с долгожданным уважением, а не унижать постоянно.

— Я должен задать Суйрэн вопросы о похищении, — сказал Хосина доктору Китано. — Приведите ее в чувство.

— Ее желательно не тревожить. Ей необходим покой, — заволновался доктор.

Хосина почувствовал раздражение. Если ему не удастся найти похитителей и спасти госпожу Кэйсо-ин, он может так никогда и не получить признания в бакуфу. Они с Янагисавой могут так низко пасть в глазах сёгуна, что их планам не суждено будет сбыться. К тому же провал, как и успех, повлечет серьезные последствия лично для Хосины. Его любовник чтил профессионализм и презирал некомпетентиость, и до сих пор Хосине удавалось выполнять все требования Янагисавы… но что, если дело о похищении окажется ему не по зубам? Вдруг он больше не будет нужен Янагисаве?

Хосина не раз сожалел о своей любви к такому тяжелому, но притягательному человеку, как канцлер, однако мысль о том, что он может его потерять, ужасом пронзила сердце.

— Возможно, Суйрэн единственный человек, способный сообщить, кто похитил мать сёгуна, — сказал Хосина. — Очень важно, чтобы она со мной поговорила.

— Она не должна тратить свою жизненную энергию, которой и без того не хватает, — возразил доктор. — Бессознательное состояние спасает ее от страшной боли. Пожалуйста, дайте ей время, чтобы немного окрепнуть.

— У меня нет времени, — бросил Хосина, взбешенный спокойным, покровительственным тоном Китано. — Если Суйрэн умрет, так и не рассказав, что ей известно, мы можем больше не увидеть госпожу Кэйсо-ин и не поймать преступников!

«А я, может, никогда не добьюсь желаемого». Он поднялся, расправил плечи и посмотрел на доктора Китано сверху вниз, давая понять, кто здесь главный.

Доктор Китано гневно взглянул в глаза Хосины.

— Почетный кодекс моей профессии запрещает мне ставить под угрозу жизнь пациента.

Хосина подумал, что этот человек не столько беспокоится о кодексе, сколько боится стать причиной смерти единственного свидетеля и вызвать гнев сёгуна.

— Я беру на себя ответственность за все, что с ней может случиться, — сказал Хосина. Пусть уж лучше Суйрэн умрет во время допроса, чем до того, как он попытается ее допросить.

Нехотя кивнув, доктор Китано позвал учеников:

— Принесите мне мускус.

Один из юношей принес доктору керамическую чашку с грубо помолотым порошком. Воздух наполнился резким, животным запахом мускуса. Хосина наблюдал, как доктор Китано поднес чашку к носу Суйрэн. Служанка вдохнула мускус, ноздри ее затрепетали, а губы дернулись в невольной гримасе. Ее веки дрогнули и стали медленно открываться. Хосина одобрительно кивнул доктору.

— Постарайтесь не волновать ее, — предупредил тот.

Хосина опустился на колени около служанки и склонился над ней.

— Суйрэн-сан, — позвал он.

Ее туманный взгляд скользнул по нему, и лицо исказилось от страха.

— Не пугайтесь. Вы дома, в замке, и вам нечего бояться! Хосина говорил мягко, сдерживая волнение. — Я начальник полиции Эдо.

Суйрэн вздохнула, ее лицо разгладилось, глаза закрылись.

— Дайте ей еще подышать этим мускусом! — приказал Хосина.

Доктор неохотно подчинился.

— Это очень сильное средство, и повторные дозы опасны для пациента со слабым здоровьем.

Суйрэн вдохнула мускус, ее глаза распахнулись, лицо исказила тревога, словно она забыла и Хосину, и его слова.

— Вы помните, как ехали по Токайдо с госпожой Кэйсо-ин? — спросил Хосина. — Помните, как на вас напали?

Смятение затуманило ее взгляд; глаза остекленели от ужаса. Тело дернулось от жалобного стона.