Мещерин шепнул на ухо подьячему. Тот показал монету чернолицему воину, из тех, что так же вызывались сразиться с Борисом, приглашая его стать на сторону горца. Борис не возразил ни словом, ни жестом. Толпа новым гулом одобрила появление в кругу второго наёмника, взволнованно ожидая, что неудачник горец вряд ли не воспользуется возможностью нанести пленнику жестокий удар, кровью смыть свой позор. Она стискивалась в плотное кольцо, и зрители сзади передних рядов должны были приподниматься, как это кому удавалось, чтобы видеть происходящее в ристалищном круге.
— Победит, — дарю саблю! — в крайнем возбуждении проговорил торговец оружием Мещерину.
Царский посланник кивнул, вряд ли поняв сказанное.
Последние из покупателей заспешили с базара и рынка невольников к редкому зрелищу. Торговцам ничего не оставалось, как попрятать товары и поторопиться следом за ними. Даже стражники ближних ворот увлечённо следили за начинающейся опасной схваткой.
Плененных казаков остался стеречь лишь коротконогий степняк в лисьей шапке. Отвернувшись, он напряженно прислушивался, по дальнему шуму толпы старался угадать, что там происходит.
— Эх, отгулял свое казак, — отозвался Седой невеселым мыслям.
— А я полагаю, еще погуляю, — Ворон возразил тихо, но повеселевшим голосом, неотрывно глядя в спину коротконогого степняка.
Он осторожно и бесшумно поднялся на ноги, и казаки поняли его, переглянулись. Их продавали у самого края невольничьего рынка. Даже большинство рабов, которых не успели продать, и их малочисленные охранники всматривались туда, где звон сабель тонул в многоголосом шуме и вое. Лишь некоторые из рабов, отрешённые от всего мирского не смотрели в ту сторону, но и казаки их не интересовали. Рыжеусый и одноглазый силач перегнулся вперёд, сгрёб обеими руками и прижал к своей груди кочевника, запечатав ему рот правой лапищей. Ворон, не мешкая, вырвал у кочевника оружие, и мгновение спустя тот был заколот собственным длинным ножом. Ножом и короткой саблей Ворон и его товарищи разрезали толстые кожаные ремни на щиколотках ног и быстро спрятали убитого под хлам. Не замеченные никем, они прокрались к узкой и пустынной улочке, где припустили бежать подальше от рынка и криков разных настроений, которые до них доносились. На их счастье, в это полуденное время улочка оказалась везде безлюдной. Однако никто из них не знал города, и в конце улочки они приостановились, не решаясь выбрать направление, куда бежать дальше.
— Сюда! — вдруг откуда-то позвал их нежный и негромкий голос.
Казачок атамана, который утром на рынке сопровождал своего отца, выглянул из-за калитки в сплошном каменном заборе. Несмотря на степной загар, щеки его от волнения порозовели, а широко раскрытые глаза блестели. Переглянувшись, казаки без слов решили довериться ему.
— Там лошади, — казачок указал на виднеющийся голубой купол мавзолея.
Они побежали в том направлении и, действительно, в отведенном кочевникам незастроенном месте, за деревьями и каменными заборами обнаружили пустую юрту и за оградой из палок табунок выносливых степных лошадей. Уздечки висели на сучьях деревьев, а к лежащим на земле сёдлам крепились луки и колчаны со стрелами. Беспечные в городе кочевники животных не охраняли, только стреножили, а иных людей нигде не виделось.
— Из цитадели не выбраться, — помрачнел Седой, когда радость при виде лошадей стала отступать перед новыми вопросами, которые ставились здравым смыслом.
— Эх, ружья бы?! — с досадой заметил Ворон.
— Пушки подойдут?! — догнавший их казачок поднял руку в сторону другого мавзолея, запущенного и в удалении от жилых строений. Красивый в своем оживлении он покраснел, тут же осознав глупость и неуместность такого предложения.
— Пушки? — живо переспросил его Ворон, вмиг что-то замышляя.
— Мы их с отцом сопровождали… — растерявшись, начал сбивчиво объяснять казачок. — Мещерин их от царя привез…
Но Федька его не дослушал, побежал к запущенному мавзолею. По привычке без слов доверяться предприимчивости товарища Вырви Хвост бросился за ним. Остальные принялись отбирать и седлать лошадей. За этим занятием они не заметили, куда исчез казачок.
Ворон и Вырви Хвост тоже его больше не видели. Не встречая препятствий, оба пробрались к старому мавзолею и заглянули за облупленный угол. На открытом пространстве между мавзолеем и стеной цитадели молодой крепкий воин гордым истуканом охранял три длинноствольные пушки — дар царя эмиру. Стоял и прислушивался к доносимому ветерком людскому гулу за рынком рабов, в котором можно было расслышать отрывочные кровожадные выкрики. Федька прокрался ближе и кинул в направлении стены плоский камешек. Воин чуть вздрогнул, повернулся на звук шороха камешка о песок и поздно расслышал быстрый шаг за спиной. Оглушённый ударом рукояти ножа по затылку он мешком повалился на землю. Федька оставил его лежать возле пушек и заглянул в каждую по очереди.
Читать дальше