Елена Ярошенко - Карающий ангел

— Чтобы потом вы или Женя-Дуся подсыпали мне цианида в кофе и присовокупили бы к украденному состоянию еще одно наследство?

— У меня такой мысли не было, клянусь! Может быть, у Дуськи проклятой… Она замучила меня! Я мечтал о браке с вами как о спасении, а то эта стерва в конце концов заставила бы меня на ней жениться и тоже потом отравила бы, а сама в качестве вдовы захапала бы все деньги Терских… А если бы мы с вами были вместе, она не смогла бы ничего сделать. Вы такая сильная женщина, умная, ловкая, вы бы мне помогли! Мы бы от нее откупились и жили бы счастливо.

— «Если бы были вместе», «она бы не смогла бы», «мы бы откупились бы»… Я не люблю сослагательного наклонения, Нафанаил! И почему вообще вам пришла в голову дикая мысль, что мы с вами когда-нибудь были бы вместе, причем жили бы на чужие, ворованные деньги и ими же счастливо откупались от шантажистов? Меня отнюдь не прельщает такая перспектива! У меня свои планы на будущее, и вы в них не значитесь. Пойдемте, нам пора! Полицейскому дознавателю расскажете, кто кого убил и что было бы, если бы…

— Елена Сергеевна, я утром отправил вам письмо. Вы, похоже, еще не получили его? Я там многое объяснил…

— Из всех ваших объяснений меня интересует только один пункт — каким образом эта Женя-Дуся приобрела над вами такую власть, что вы пошли на убийства, подлоги, воровство?

— Действительно, она так вертит мной. Смех да и только, правда?

— Простите, я не усматриваю в этом обстоятельстве ничего особенно комического!

— Она доставала для меня кокаин… Я… Я не могу без него… Вы не представляете, как это страшно! Я так рассчитывал на вашу помощь!

— Какую помощь? Если я должна была доставать для вас кокаин, так это не по моей части!

— Елена Сергеевна! Вы — потрясающая женщина, у вас острый мужской ум и при этом — женское обаяние и чертовская привлекательность… Почему вы меня отвергли? Я так старался расположить вас к себе! Может быть, я делал что-то не так, но ведь искренне, искренне!

С улицы донеслись звучные полицейские распоряжения и команды. Слава тебе, Господи, унтер-офицер Комелин прибыл-таки с полицейским подкреплением. Но как же долго полиции нужно было раскачиваться! Надеюсь, на Страшном суде с души унтера спросят за эту задержку.

— Наша беседа непозволительно затянулась, господин Десницын. К тому же она носит излишне приторный характер, чтобы считать ее приятной! Давайте завершим вечер воспоминаний. Пора! Кстати, и полиция, появление которой я вам так давно обещаю, уже здесь. Сейчас самое время раскаяться в грехах и пожалеть о том, что вы были недостаточно добродетельны. Можете помолиться.

— Я почти не знаю молитв.

— Прискорбно. Ваш дедушка-старообрядец был бы вами недоволен. Ну что же вы, Нафанаил? Не вынуждайте меня принимать жестокие меры. Я могу выстрелить вам в ногу, чтобы лишить возможности сопротивления и бегства, но потом мне придется тащить вас, раненого, стенающего, прямо в объятия полицейских. Такое развитие событий вас устроит? Если устроит, то у вас дурной вкус.

— Леля! Вы мне никогда не верили, но я вправду любил вас!

— Нафанаил, прекратите! Это уже стало смахивать на мелодраматическую сцену из плохого романа!

По пожарной лестнице на крышу поднимался полицейский, напевая себе под нос мелодию, смутно напоминающую ту, что исполняет хор солдат в «Фаусте» Гуно. Воинственное мурлыканье звучало все ближе и ближе.

Еще один страж порядка пытался выбраться на крышу сквозь узкое чердачное окно. Оттуда доносились приглушенные выражения, свидетельствующие, что занятие городового, застрявшего в окне, было не из легких.

Мне показалось, что дождь стал стихать. Впрочем, я все равно была уже мокрой, и растрепанные пряди волос, выбившихся из-под съехавшей набок шляпки, прилипали к лицу. С уверенностью можно сказать, что активная борьба с преступностью не способствует женской привлекательности.

Впрочем, современную независимую женщину такие мелочи не должны занимать. Я всегда стараюсь быть привлекательной, хотя бы для того, чтобы не раздражать чужого эстетического чувства и не мозолить другим людям глаза, но если уж не получилось, значит, не получилось, и пусть общество меня простит — у меня в данный момент более важные дела.

Нафанаил вытащил из кармана свой флакончик с белым порошком и, насыпав на руку ровную дорожку, жадно втянул порошок ноздрей.

— Как было бы хорошо воспарить над суетным миром, направляя свой путь сквозь сияющие россыпи звезд к вратам вечности…