Эллис Питерс - Смерть на земле горшечника

Если ответ будет отрицательным и Сулиен не проводил ночь у ювелира в Питерборо, не просил у него кольца, а от начала до конца выдумал эту историю, чтобы защитить Руалда, и для правдоподобия показал кольцо, которое находилось при нем уже давно, — значит, помогая другому человеку, он сам рыл себе яму.

Но ответа не было и ускорить поиски его было невозможно, так что брат Кадфаэль пока прилежно старался исполнять свои обязанности. Однако праздник Святой Уинифред он провел в раздумьях об этом деле. Следующие за ним дни он добросовестно трудился в своем садике, но куда делись его обычная сосредоточенность и внимание? Он был молчалив и редко обращался к своему помощнику, брату Винфриду, чей мирный нрав и искренний интерес к работе, к счастью, помогали ему спокойно относиться к переменам в настроении других, не теряя присутствия духа.

На первую половину ноября приходились праздники в честь валлийских святых. Брат Руалд напомнил Кадфаэлю, что шестого ноября будет день Святого Ильтуда, который с такой готовностью подчинился требованию своего ангела и презрел чувства супруги. В монастырях Англии этого святого почитали не слишком рьяно, зато святой Тисилио, чей день приходился на восьмое ноября, имел здесь, на границе с Повисом, гораздо больше почитателей. Его влияние распространилось и на соседние графства. Центром его пастырского служения являлась церковь Повиса в Мейфоде, расположенная в Уэльсе, недалеко от английской границы. Этого святого почитали в равной степени как за священнические добродетели, так и за военные доблести, за то, что он сражался на стороне христиан в битве при Мэзерфилде, близ Освестри, где король Освальд был схвачен и зверски убит язычниками. Поэтому восьмого ноября все валлийцы Шрусбери и Форгейта явились к заутрене. И все же Кадфаэль не рассчитывал на присутствие в церкви одной прихожанки из отдаленного манора.

Но незадолго до начала мессы она подъехала к привратницкой монастыря, сидя в дамском седле на лошади позади пожилого слуги. Ее почтительно опустил на вымощенный булыжниками двор более молодой слуга, ехавший следом на статной кобыле. Позади него сидела служанка — Гуннильд. Обе женщины остановились на минуту, чтобы оправить платье, затем со скромным достоинством пересекли двор и направились в церковь, госпожа — впереди, внимательная служанка — за нею следом. В это время слуги, переговорив с привратником, повели лошадей на конюшню. Совершенный образ молодой женщины, усвоившей правила поведения в соответствии со своим положением в обществе, путешествующей со служанкой-компаньонкой в сопровождении двух слуг? Пернель тем самым словно рассчитывала, что ее затея — подобный выезд из дома — привлечет к себе внимание. Она — старшая из детей лорда Отмира из Уиттингтона — была все-таки очень юной. Ей требовалось умерить свой природный нрав, заставить вести себя осмотрительно. И надо признать, что ей это отлично удавалось. В лице опытной Гуннильд она нашла преданную наперсницу. Они миновали большой двор, сложив руки на груди и опустив глаза долу, и через южный вход вошли в церковь, не рискуя встретить взгляд кого-нибудь из монахов, сновавших по монастырскому двору.

«Если у нее на уме то, о чем я догадываюсь, — рассуждал про себя Кадфаэль, наблюдая за обеими, — то ей потребуется вся практическая мудрость Гуннильд, а также собственный здравый смысл и решительность. Уверен, что Гуннильд ей предана и в любую минуту готова превратиться в дракона-хранителя».

Он бросил на девушку быстрый взгляд, когда вместе со всеми братьями вошел в церковь и направился к своему месту на хорах. Неф был заполнен молящимися: одни стояли возле приходского алтаря, откуда им было видно то, что происходит внутри, другие столпились вокруг массивных круглых колонн, поддерживающих церковный свод. Пернель стояла на коленях как раз на том месте, где на ее лицо падал свет. Глаза ее были закрыты, но губы не двигались: ее молитва заключалась не в словах. Вид у нее был сосредоточенный и строгий, какой и полагается иметь в церкви, мягкие каштановые волосы были спрятаны под белой накидкой, голову покрывал капюшон — в церкви было прохладно. Она походила на молодую монахиню, недавно принявшую постриг. Ее круглое лицо имело совсем детское выражение, но очертания губ говорили о твердости и решительности характера. За ее спиной стояла на коленях Гуннильд. Длинные полуопущенные ресницы не скрывали блеска ее глаз. Она пристально наблюдала за своей госпожой. Горе ждало того, кто отважился бы обидеть Пернель Отмир, пока рядом с ней ее служанка!