Дж. Джонс - Пустое зеркало

Родители постоянно упрашивали Вертена заняться более респектабельной практикой, но он не соглашался. Бросить уголовные дела его заставила Мэри.

Он помнил их последнюю встречу в санатории, как будто это было вчера. Ее щеки, порытые нездоровым румянцем, рассыпанные по подушке золотисто-каштановые волосы.

— Бедный Карл, — прошептала она. — Когда-нибудь ты поймешь, как много мы с тобой упустили.

Сразу после ее смерти Вертен переехал в Вену, где стал вести только гражданские дела. Такое он придумал себе наказание. И теперь, глядя на эту безвременно погибшую девушку, он чувствовал боль в груди. «Мэри, ненаглядная моя. Как же это я тебя потерял?»

Гросс тем временем снял шляпу и пиджаки принялся своими большими волосатыми руками ощупывать тело девушки. Он сжимал ей рот, раздвигал губы.

— Труп относительно свежий. Еще не прошло посмертное окоченение.

При этих словах произошло неожиданное. Нос девушки вдруг отвалился. Обнажились две зияющие дыры и розоватые хрящи. Вертен охнул, но Гросс, едва поморщившись, водрузил нос на место, как если бы это была деталь скульптуры, над которой он работал. Затем с тем же деловым безразличием криминалист осмотрел уши девушки, руки и ноги. Чем дальше вниз двигался Гросс, тем сильнее Вертену не хватало воздуха.

Слава Богу, что криминалисту было заранее известно, что преступник девушку не изнасиловал. И он не стал это проверять, а вернулся к голове. Поднял по очереди восковые веки, вглядываясь в безжизненные зрачки. После чего внимательно изучил шею трупа.

— Именно так. — Он кивнул адвокату. — Вертен, взгляните. Вот автограф убийцы.

Гросс приподнял голову девушки, осторожно, чтобы не упал отрезанный нос, обнажил сонную артерию на шее, где стал виден небольшой аккуратный разрез.

Вертен кивнул, тяжело сглатывая.

— Я полагаю, разрез он сделал, когда она была уже мертва, — сказал криминалист, опуская голову мертвой девушки. Голова тут же накренилась влево, отчего свалился отрезанный нос. Он быстро водрузил его на место и продолжил: — Вначале преступник сломал ей шею, как и другим четырем жертвам. Второй шейный позвонок треснул как грецкий орех, и это было причиной смерти. Что касается носов, то их он отрезал одним уверенным сильным движением и бросал рядом на тело куда попало.

Вертен снова сглотнул. Нет, это вовсе не приключение, каким он полагал дело Климта пару часов назад. Все гораздо серьезнее. Убитая девушка оказалась так похожа на его Мэри, что теперь он просто обязан найти убийцу, ради памяти невесты.

— Но если она была уже мертва, зачем резать? — спросил Гросс и тут же ответил: — Чтобы сцедить кровь. Понимаете, все пять жертв выжаты насухо, как рубашки в прачечной.

Вертен молчал. Единственное, о чем он сейчас мечтал, — это поскорее выйти на свежий воздух.

Гросс накрыл тело покрывалом. Затем медленно надел пиджак, шляпу и посмотрел на Вертена.

— Вчера за ужином мы предположили, что в Вене действует безумец. Вы по-прежнему так считаете?

Вертен откашлялся.

— Но кто еще мог сотворить такое?

Гросс продолжал сверлить его пронизывающим взглядом.

— Мой дорогой Вертен, относительно этого можно построить еще несколько версий.

Когда они покидали зал, прозектор уже занимался следующим трупом.

Гросс с веселой деловитостью отрезал солидный кусок сосиски, наколол его на вилку, затем соорудил сверху миниатюрный стожок из сочной квашеной капусты и все это отправил в рот. Вертен пил небольшими глотками минеральную воду из бокала и, пытаясь возбудить аппетит, наблюдал за обедающими посетителями ресторана. Но это не помогало. Лежащий передним на тарелке шницель по-прежнему напоминал мертвое тело девушки на мраморном столе в морге.

Гросс пропустил обед в «Бристоле», и Вертен повел его в этот симпатичный маленький ресторан на боковой улице, недалеко от университета. Он любил сюда заходить. Тут всегда было оживленно, и с кухни доносились восхитительные запахи. Но сейчас из головы никак не шла убитая девушка. Она каким-то странным образом слилась в его сознании с Мэри.

— Вы не голодны, Вертен?

— Желудок после такого зрелища не сразу может принимать пищу, — ответил он.

Гроссу, очевидно, подобного рода тонкости были чужды. Он с видимым удовольствием продолжал уплетать замечательные венские сосиски.

После обеда они решили прогуляться по парку среди фонтанов и выкурить по сигаре. В ресторане Гросс большей частью молчал, сосредоточившись на еде, а теперь сытый, да еще взбодренный несколькими рюмочками шнапса, снова был склонен к беседе.