Нэнси Бильо - Крест и корона

В зале было тихо: все молча ждали, предаваясь собственным грустным мыслям. Настроение у меня тоже было невеселое. И причин тому было несколько. Поверьте, не слишком приятно сидеть в ожидании, гадая, понадобится или нет избалованному лорду твоя музыка. К тому же я очень беспокоилась, куда же пропали дети Вестерли. Сколько драгоценного времени зря теряется, а ведь его можно было бы потратить на поиски короны Этельстана. И главное: как там мой бедный отец в Тауэре? Этот мучительный вопрос тяжелым камнем лежал у меня на сердце.

Со своего места я хорошо видела настоятельницу. Она не прикоснулась к кубку, не тронула скромное угощение — салат и редиску — на стоявшей перед ней тарелке. Она сидела, плотно сжав челюсти, настороженно глядя вокруг. Настоятельница искренне верила, что поминальный пир поможет монастырю, а потому и подготовила его, несмотря на всеобщее неодобрение. Я восхищалась женщинами с сильным характером, в том числе и нашей настоятельницей Джоан Вейн. Она, словно бы почувствовав на себе мой пристальный взгляд, неожиданно посмотрела в мою сторону: как всегда, с подозрением, окатив меня холодом. Увы, настоятельница была обо мне невысокого мнения.

Я поспешно перевела глаза на потолок зала. Принялась разглядывать резьбу на верху четырех мощных каменных колонн. Там были высечены лилии — символ доминиканцев, обозначающий чистоту и преданность тех, кто приносил обеты в нашем монастыре. Вероятно, король Эдуард III привлек в Дартфорд лучших каменщиков королевства. Эти лилии были не только здесь, в зале капитула, но расцветали повсюду: над входом, на щитах на фасаде, окаймляли коридоры клуатра. Я не могла рассмотреть рисунок в деталях: колонны были слишком высокими, да к тому же в зале было не очень хорошее освещение. Но мне показалось, словно из-за лилий выглядывает что-то еще. Я прищурилась, пытаясь вглядеться, и тут меня словно молния ударила. Да с такой силой, что я съежилась на своей табуретке.

За лилиями виднелись высеченные в камне очертания короны.

Они переплетались между собой — лилии и корона. Почему король Эдуард III приказал высечь ее здесь? Ведь то, где она спрятана, считалось страшной тайной, однако сами стены указывали на то, что корона Этельстана находится в Дартфорде. В этом наверняка был какой-то смысл. Может быть, лилии символизировали защиту? Члены Доминиканского ордена славились своей бдительностью: у нас было достаточно сил, чтобы не допустить похищения реликвии.

Однако я подсознательно чувствовала: не все так просто. Мне вспомнились слова епископа Гардинера: «Существует пророчество. Оно обещает огромное воздаяние, правда сопряженное с великой опасностью. Корона — это одновременно благодать и проклятие».

В ушах у меня возник слабый звон, когда я ухватила разные нити и сплела их воедино.

Корона Этельстана была очень опасна! Ей вовсе не требовалась защита от людей. Напротив, людей нужно было защитить от нее.

В книге упоминалось, что среди сокровищ, найденных в Лиможе, были некие «предметы королевской ценности». Ясное дело, имеется в виду корона Этельстана. Ричард Львиное Сердце первым столкнулся с этой загадочной реликвией, которая покоилась в земле, пока ее случайно не выкопал простой крестьянин. Король сказал правду: сокровище было английским, но по неизвестной причине попало во Францию. На смертном одре король Ричард не только простил арбалетчика, но еще, вероятно, приказал снова спрятать корону. Однако сохранить все в тайне не удалось; какие-то слухи, вероятно, продолжали ходить, потому что два века спустя самоуверенный принц-воин, старший сын Эдуарда III, отправился на поиски короны и нашел ее. «Он привез в Англию целый корабль сокровищ», — говорилось в книге. Черный принц вернул в Англию корону Этельстана, за что и поплатился жизнью. Его отец Эдуард III был настолько напуган силой короны, что побоялся ее уничтожить, и, вероятно, решил спрятать в каком-нибудь святом месте. И специально для этого построил Дартфордский монастырь. Но и это не помогло: тридцать шесть лет спустя юный принц крови из династии Тюдоров приехал сюда, и проклятие короны осуществилось в третий раз.

Я вновь вспомнила беседу с епископом Гардинером. «Когда узнаете, где находится корона Этельстана, сообщите об этом лично мне в письменном виде, — потребовал он. — И запомните: вы ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не должны прикасаться к ней. Ни на одно мгновение. Вы меня поняли?»

Кажется, я сообразила, в чем тут дело. Прикоснувшись к короне, человек обрекал себя на смерть, и ее уже невозможно было предотвратить: все лекарства были напрасны, все старания врачей оказывались тщетными. И корона эта находилась где-то здесь, в монастыре. Была спрятана в его стенах, а может, у нас под ногами.